Принцесса Иляна

Затем начался собственно осмотр. Повитуха неторопливо вымыла руки в тазике, затем надела белый передник, вынутый из корзинки, и смазала руки какой-то мазью, которую опять же принесла с собой, а Илоне пришлось полностью распустить шнуровку на платье, лечь и задрать юбки очень высоко.

Она не предполагала, что её будут ощупывать не только снаружи, но и внутри, однако пришлось согласиться и с этим, а когда всё закончилось, лицо повитухи осталось всё таким же, слегка насмешливым:

— Ну что ж, госпожа. Кажется, всё хорошо.

— А когда вернутся регулы? — спросила Илона. — По правде говоря, я уже начала беспокоиться, не больна ли. Но если ты говоришь, что всё хорошо, то я рада. Но что же со мной такое, если я не беременна? Наверное, такие недомогания у бездетных женщин — обычное дело?

И вот тут на лице повитухи появилось неподдельное удивление:

— Госпожа, вы беременны. Месяца четыре. Уж точно больше трёх с половиной. Ваша сестра сказала мне, что свадьба состоялась в середине лета. Ведь так?

Кажется, Илона впервые за долгое время говорила с женщиной, не знавшей, что свадьба двоюродной сестры Его Величества и «того самого Дракулы» состоялась в начале июля. Однако сейчас обеих собеседниц занимали другие вопросы.

— Я беременна? — Илона, которая с момента окончания осмотра не меняла позу, теперь села на кровати и накрыла ноги юбками. — Но это невозможно. У меня не может быть детей. Сейчас я во втором браке, а в первом прожила более десяти лет, и не забеременела ни разу.

Теперь повитуха смотрела на неё не удивлённо, а сочувственно, будто хотела сказать: «Эх, милочка», — но вслух было произнесено другое:

— Госпожа, я не знаю, что происходило с вами раньше и судить об этом не могу, но сейчас вы беременны.

— Этого не может быть! Ты ошиблась!

— Госпожа, уже прощупывается головка плода.

Илона вытаращила глаза и, чуть заикаясь, спросила:

— Это значит, что ребёнок там несомненно есть?

— Да, госпожа, — ответила повитуха, снова присев рядом на край кровати, и в голосе опять сквозило сочувствие: «Как же так вышло, что ты до сих пор ничего про это не знаешь?»

— А почему я не чувствую ребёнка?

— Он ещё слишком маленький, ножками и ручками не сучит. Но матка заметно увеличилась — очень заметно. Если б вы пригласили меня на месяц раньше и уверяли, что не можете быть беременны, я бы ещё усомнилась, но сейчас сомнений в беременности нет. Сомнений уже не может остаться на таком сроке.

— А если ты как-то не так щупала? И, может, я просто устала, и у меня было много волнений? Может, из-за усталости и волнений регулы пропали? У меня так бывало прежде, в первом браке. Иногда регулы задерживались на месяц или около того, и я надеялась, что понесла, но всякий раз надежды оказывались напрасны, регулы приходили.

— Возможно, это были выкидыши, — сказала повитуха, — но я не могу об этом судить. И именно поэтому теперь вам следует беречь себя. Не поднимайте ничего тяжелого. Когда взбираетесь и спускаетесь по лестницам, крепче держитесь за перила. Платье туго не затягивайте. И позвольте себе полениться. Ешьте побольше фруктов, благо сейчас осень. Если соберётесь идти на улицу, даже ненадолго, то одевайтесь потеплее.

Илона молча кивнула.

— Если желаете, — продолжала повитуха, — я буду каждую неделю приходить, чтобы проверить ваше здоровье. А в положенный срок приму роды и помогу найти кормилицу. Но если вы желаете найти для этой цели другую повитуху, я могу...

— Нет-нет. Другой не нужно, — неожиданно для самой себя перебила Илона. Ещё несколько минут назад испытывая недовольство, она теперь преисполнилась доверия по отношению к этой женщине, а ведь до сих пор не спросила её имя.

Оказалось, её звали Мария. Мария... Наверное, это Дева Мария посылала знак, что теперь всё будет благополучно... Но поверить в это всё равно было так трудно, так трудно... Когда происходит что-то, на что уже не надеешься, то дыхание замирает, сердце как будто останавливается, но в то же время где-то внутри становится так тепло... Ты уже не знаешь, хорошо тебе или плохо... Наверное, поэтому Илона неожиданно для себя вдруг разрыдалась. Она рыдала так громко и неудержимо, что мать и Маргит почти сразу пришли, весьма обеспокоенные.

Повитуха, встав при их появлении, успокоила обеих:

— Ничего-ничего. В её положении это бывает.

— В каком положении? — спросила мать, но тут же осеклась, поняв, что вопрос излишний, а Илона вдруг подняла голову, весело улыбнулась сквозь слёзы:

— Мама, у меня вот тут, — она положила руку на живот, — ребёнок. Почему вы не радуетесь?

Мать сдержанно улыбнулась, а Маргит улыбнулась чуть теплее, но тоже сдержанно.

* * *

«Господь, прости мне моё неверие. Не наказывай. Не отнимай то, что дал», — молилась Илона каждое утро, когда открывала глаза. Она повторяла это ещё несколько раз, накинув халат и встав на колени возле кровати, после чего просовывала ноги в шлёпанцы и шла в соседнюю комнату к служанке — сказать, чтобы принесла воду для мытья и помогла одеться.