Принцесса Иляна

Несмотря на то, что имя повитухи являлось хорошим предзнаменованием, чувство беспокойства всё равно оставалось, поэтому Ладислав Дракула, если б был здесь, мог бы сказать: «Ай, нехорошо, моя супруга. Верить в то, что Бог всемогущ, ты научилась, а верить в его милосердие — нет».

Илона вспоминала, как он говорил о том, что нужно верить, а затем поцеловал в щёку. Порой казалось, что прикосновение колючих усов ощущается до сих пор, но теперь это не было неприятным. Илона проводила тыльной стороной ладони по своей щеке и думала: «Он приедет, я скажу ему, что беременна, и мы помиримся».

С отцом своего будущего ребёнка надо жить в мире. Даже Вашек должен был согласиться с этим. «Если ты меня вправду любил, — мысленно обращалась Илона к покойному мужу, — то должен порадоваться, что у меня будет ребёнок. И, пожалуйста, попроси Господа, чтобы всё было хорошо».

Наверное, Вашек просил, ведь всё шло хорошо, и Илона радовалась этому. С недавних пор она приобрела привычку садиться где-нибудь в уголке и, время от времени поглаживая живот, прислушиваться к тому, что происходит внутри её тела. Очень приятное занятие. Иногда хотелось даже закрыться в доме и не выходить совсем никуда. Даже — в церковь, потому что там становилось всё труднее молиться.

Выстоять мессу от начала до конца Илоне уже не всегда удавалось — зачастую начинали немилосердно ныть ноги, да и голова слегка кружилась. А даже если бы этого не было, очень трудно казалось выдерживать любопытные взгляды, обращённые со всех сторон, поскольку теперь все прихожане знали её в лицо и знали, что она супруга «того самого Дракулы».

Про беременность они пока не знали. Лишь священник знал, потому что на исповеди Илона покаялась в своём неверии — неверии в чудо, и этот грех ей был отпущен, но она несмотря ни на что продолжала чувствовать вину.

«Я должна просить прощения не только у Бога, но и у мужа, — думалось ей. — Муж был прав, а я — неправа и вела себя так глупо! Как можно желать появления детей, но при этом всеми силами избегать делать то, что напрямую ведёт к появлению детей! Я ничего не хотела делать, потому что не верила не только в Божью милость. Я не верила мужу. Если б я верила, что дети будут, мы бы не поссорились. Он бы не упрекал меня в холодности и в лицемерии, ведь я только для виду говорила, что согласна с его словами. А на самом деле не верила. Он пытался убедить меня, но не преуспел и тогда рассердился».

Илона поначалу думала сказать всё это в письме: и про ребёнка, и про остальное. Через старшую сестру она могла бы выяснить, в которой из частей Эрдели сейчас находится супруг, и отправить туда послание, но уверенности, что Ладислав Дракула сможет прочесть, не было. Умел ли он читать по-венгерски? А вдруг попросил бы прочесть кого-нибудь. Нет, это совсем не годилось, ведь то, что Илона собиралась сказать, следовало говорить без свидетелей.

Конечно, можно было сказать только про беременность, без просьбы о прощении, но вышло бы не то. «Мой супруг, я рада сообщить тебе, что беременна и пребываю в добром здравии. Надеюсь получить радостное известие и от тебя: сообщи, что твои дела в Эрдели окончены, и ты возвращаешься домой», — какие затёртые слова! Тогда уж следовало отправлять послание не на венгерском, а на латыни, чтобы совсем официально. Такое письмо отлично годится, чтобы без стеснения давать читать посторонним. Ласло, хорошо знавший латынь, помог бы составить такое... Но зачем?

Письмо о беременности, которое можно читать посторонним, получилось бы не только сухим, но и холодным, и если бы Ладислав Дракула прочёл это, сделалось бы только хуже. Он подумал бы, что дома его ждёт холодный приём. Вот почему Илона не отправила письмо и терпеливо ждала, надеясь, что слухи о беременности не дойдут до Эрдели раньше, чем муж оттуда вернётся, то есть с ним получится поговорить так, как хочется — и обрадовать новостью о ребёнке, и попросить прощения.

IV

Вспоминая свою жизнь с Ладиславом Дракулой, все беседы и споры с ним, Илона вдруг стала иначе смотреть на историю своего нынешнего замужества.

Раньше казалось, что король Матьяш честно предупредил своего «кузена» о бесплодии будущей супруги. Но было ли это предупреждение произнесено? Почему Ладислав Дракула постоянно твердил о Божьем милосердии и о том, что дети могут появиться? Только ли потому, что под эти разговоры Илона охотнее исполняла супружеский долг? А может, Его Величество сказал своему кузену совсем не те слова, которые следовало? Может, Матьяш дал понять, что появление детей всё же возможно, хоть и маловероятно? Помнится, для Ладислава Дракулы стало неожиданным, что старшая сестра его супруги тоже ни разу не рожала. Дракула пытался это скрыть, но выглядел удивлённым. И так же его удивила уверенность супруги в том, что появление детей невозможно.