Принцесса Иляна

— Тётушка, я думаю, ещё слишком рано об этом говорить, ведь мы не знаем, кто родится: мальчик или девочка. Конечно, я спрашивала повитуху о приметах, но она сказала, что приметы могут и не сбыться, поэтому лучше просто набраться терпения и подождать, пока всё выяснится само собой.

Эржебет поджала губы:

— Тогда уже будет поздно. Об этом надо думать сейчас, моя милая. Ведь даже если родится девочка, это не важно. Могут быть и другие дети. А я полагаю, что все твои дети должны быть католиками. Все. А ты разве можешь сказать, что это плохо? Ты же католичка.

— Разумеется, тётушка, я не могу сказать, что это плохо, — тихо произнесла Илона.

— Тогда я скажу Матьяшу, что ты просишь пересмотреть брачный договор, — тётя снова улыбнулась и крепче сжала руки племянницы.

И тут Илона очнулась от оцепенения, вызванного растерянностью, почувствовала в себе решимость — совсем как в тот раз, когда мать хотела присутствовать рядом с повитухой при осмотре своей младшей дочери, но услышала твёрдое «нет».

— Нет, тётушка, — тихо произнесла жена Ладислава Дракулы, а затем добавила громче и уверенней: — Я не стану просить Его Величество пересмотреть брачный договор. Пусть всё остаётся, как есть.

— Почему? — спросила Эржебет.

— Потому что иначе моя просьба посеет раздор, — ответила Илона.

Она вдруг представила, как муж, возвращаясь из поездки по Эрдели, узнаёт не только о деликатном положении супруги, но и о том, что она хочет пересмотреть условия их брака, и что король её поддерживает. А ведь Дракула, обговаривая условия, очень настаивал, чтобы сыновей крестили именно в его вере. Это было важно с точки зрения престолонаследия.

Значит, в лучшем случае он воспринял бы всё происходящее как блажь глупой супруги, а в худшем — как открытое проявление враждебности. «После всего, что муж мне наговорил перед отъездом, худшее куда более вероятно, — подумала Илона. — Если сделаю, как предлагает тётя, он решит, что я выбрала не его сторону. Это поссорит меня с ним навсегда». Ей вдруг пришло в голову, что тётя именно этого и добивается — хочет, чтобы Дракула со своей супругой поссорился. Как говорится, разделяй и властвуй. И, наверное, именно поэтому в своё время было так много разговоров о том, что Илона даже в браке должна всё время помнить о своей принадлежности к семье Силадьи.

Илона ждала, что Эржебет спросит: «Ты помнишь, к которой из семей принадлежишь?» — но вопроса не прозвучало. Судя по всему, матушка Его Величества уже получила ответ — получила тогда, когда увидела: племяннице не стыдно за то, что не уведомила королевское семейство о своём счастье. Забеременев, Илона уже не могла причислять себя к семье Силадьи.

А ведь Эржебет когда-то сама пережила нечто подобное. Выйдя замуж за Яноша Гуньяди и произведя на свет своего первенца, она перестала быть частью семьи Силадьи и стала частью семьи Гуньяди. Наверное, поэтому тётушка даже не пыталась взывать к родственным чувствам беременной племянницы, а стремилась посеять раздор между ней и Ладиславом Дракулой.

— Никакого раздора не будет, — меж тем с нарочитой уверенностью произнесла Эржебет. — Твой муж согласится, потому что деваться ему некуда. Он слишком зависим от моего сына.

— Может, мой муж и согласится, а на меня затаит обиду, — возразила Илона. Она хотела добавить: «Я этого не хочу», — но предпочла произнести: — Его Величество сказал, что я должна укреплять мир. Моя просьба о пересмотре брачного договора не будет способствовать укреплению мира, а если Его Величеству хотелось, чтобы все мои дети были католиками, то следовало с самого начала настаивать. Когда Ладислав Дракула только-только покинул свою тюрьму, то был куда более сговорчив, чем сейчас.

Эржебет взглянула на племянницу почти сердито:

— И ты не хочешь даже попытаться?

— Нет, тётя, не хочу, — Илона к изумлению своей старшей сестры высвободила руки из тётиных ладоней и вскочила.

— Ох, Бог мой! — воскликнула Эржебет и потянула племянницу за край платья. — Сядь.

Илона не подчинилась, а тётушка спросила совсем тихо:

— Может, ты боишься его? Тогда я скажу Матьяшу обо всём потихоньку. Он сделает вид, что изменить условия договора — всецело его решение. Ты только не противься.

Илона повернулась к тёте и взглянула ей в глаза сверху вниз.

— Тётушка, вы напрасно меня уговариваете. Мне не хочется огорчать вас, но если у меня родится сын, то его будут крестить как христианина восточной ветви. Конечно, мне будет жаль, что ни вы, ни Его Величество в этом случае не сможете присутствовать на крестинах, но я готова примириться с этим. Ради мира в своей семье и ради мира между моим мужем и Его Величеством. А если вы, заботясь обо мне, скажете Его Величеству, что я хотела бы видеть своего сына католиком, то я стану всё отрицать.

— Даже так? — Эржебет изумлённо смотрела на племянницу и как будто не узнавала.