Принцесса на горошике

С появлением Пука и его банды к персоналу в гости невесть откуда зачастил убоец в форме уборщика, мордой страшен — как чёрт.

Уборщик, бывший «зэка»: Маруська!.. Где «Сам» то?

Мэрилин: А бес его знает, вчера разделся — дьявол… хоть бы сдох от водки!

Уборщик: А Бамбину вашу как звать?

Мэрилин: Так — Лайма! Это она для клиента — Bambina, что — «Chao!»

Двери апартаментов отворяются, с чувством исполненного долга уходят восвояси двенадцать «девиц» из кордебалета, они пили шампанское всю ночь с цыганами, утром «Эйнштейн» оплатил им вызов к цыганам, чтобы Пук не узнал.

Пук, является в скорби, больной от водки: Я приехал на Родину моих предков, чтобы внести вклад в жизнь страны, вложить капитал… Я за всю жизнь столько не выпил, сколько за эти пять дней — душа болит!

«Эйнштейн»: Ещё один день и тебя в гроб вынесут — душа упокоиться.

Пук, ощупывает лицо: Я что-то будто въехал вчера — в бутылочку?

«Эйнштейн»: В гроб краше кладут.

Пук: Нет, так не пойдёт, тащи сюда какого-нибудь — по трупам, чтобы привычка была — без осечки, по трупам вернее всего, это я вчера обо что-то рожей долбанулся — и пусть жениха рисует, «хохломой» — той.

Через час элитный косметолог отмачивает своими секретными составами рожу Пука, «Эйнштейн», Мэрилин, Лайма наблюдают с мистическим ужасом — тот пообещал омолаживание на 20 лет, а Пук велел ему набальзамировать, и пройдоха «согласился».

Косметолог, снимая свои салфетки с кремами: Хоть женихом, хоть невестой! Хоть Мэрилин сейчас нарисую — на пари.

Пук, скептически: Меня пока ты нарисуй, а Мэрилин — завтра будем рисовать. С пол лица — Мэрилин, с пол лица — Лайма, на контракт, без пари.

Косметолог начинает колдовать своей кисточкой над рожей Пука. Получается жених — хоть сейчас под венец. Забальзамированный.

«Эйнштейн», Мэрилин, Лайма, про себя одновременно: Мумия! …

Пук остался вполне доволен новой рожей и вот они уже и на точке «Челнока».

Челночницы встречают Пука такими глубокими взглядами намёка на его интерес, что он клинится в мумию, струсив чуть не до коликов, ну а вот и Шереметова — на подмигушки встречает его «безумными» глазами, чертовщинка в глазах так и прыгает — бесёнок, никак не подступишься, враз — отказ.

Пук, одурев от робости на встречу, начинает у челночниц брать образцы китайских шмоток, доходит до Шереметовой.

Челнок: На интерес вся точка в лёт. Я как посажённый отец вообще согласен! Честным пирком да за свадебку.

Шереметова: Давай, заворачивай оглобли.

Ходоки рядить женитьбу отваливают.

Челнок: Шереметова, когда же ты выйдешь замуж?!.. Калеку то я не считаю, в упор, ты не пристроена, не при мужике, да ещё с дочкой, а годы идут, это пять лет назад у тебя была трудовая книжка и фигура женщины, а теперь из наружности мы с тобой в одной — тягловой по форме скот, и на грош пенсии не заработать, точка на ладан дышит.

Шереметова: Бандюга, рожа бандитская, да я же его и вспомнила, с самолёта с такой бандой сошёл, в масть — убоец, всё одно за решётку!

Челночницы, наперебой: — Так это же самое недостающее! — Крыша.