Принцесса-невеста

– Но вдобавок ты победил моего испанца – следовательно, ты учился, ибо он добивался мастерства много лет, а раз ты способен учиться, ты не просто силен; ты сознаешь, сколь все мы смертны, не хочешь умирать и держишь яд подальше от себя, а значит, я никак не могу выпить из своего кубка.

– Ты меня забалтываешь, чтобы я проговорился! – рявкнул человек в черном. – Зря надеешься. Ничего не добьешься, уверяю тебя.

– Я уже добился, – сказал сицилиец. – Я знаю, где яд.

– Это только гений способен вычислить.

– Повезло мне, что я гений, – развеселился горбун.

– Ты меня не испугаешь, – сказал человек в черном, но в голосе его отчетливо пробивался страх.

– Что ж, выпьем?

– Решай, бери, не тяни кота за хвост, ты не знаешь, ты не можешь знать.

В ответ на эту вспышку сицилиец лишь улыбнулся. Затем лицо его скривилось, и он указал человеку в черном за спину:

– А это еще что такое?

Человек в черном обернулся:

– Я ничего не вижу.

– Надо же, а я думал, там что-то есть, ну да ладно. – И сицилиец засмеялся.

– Не понимаю, что смешного, – сказал человек в черном.

– Спроси через минутку, – ответил горбун. – Сначала выпьем.

И взял свой кубок.

Человек в черном взял свой.

Они выпили.

– Ты не угадал, – сказал человек в черном.

– Тебе кажется, будто я не угадал, – сказал сицилиец, хохоча все громче. – Это и смешно. Едва ты отвернулся, я переставил кубки.

Человек в черном не придумал что сказать.

– Болван! – закричал горбун. – Это ведь древнейший ляп. Самый знаменитый – «Не веди сухопутной войны в Азии», но лишь немногим менее известен другой: «Не спорь с сицилийцем, если на кону жизнь».

Он ужасно веселился, пока не подействовал иокан.

Человек в черном перепрыгнул через труп и грубо содрал повязку с глаз принцессы.

– Я все слыша… – начала Лютик и прибавила: – Ой, – потому что никогда не видала трупов вблизи. – Ты его убил, – наконец прошептала она.

– Я ему дал умереть смеясь, – ответил человек в черном. – Завидуй и молись о том же. – Он рассек ее путы, поставил на ноги и потащил за собой.

– Прошу тебя, – сказала Лютик. – Дай мне передохнуть.

Человек в черном убрал руку.

Лютик растерла запястья, подумала, помассировала щиколотки. Снова глянула на сицилийца.

– Подумать только, – пробормотала она. – И ведь яд был в твоем кубке.

– Яд был в обоих, – сказал человек в черном. – Я два года вырабатывал иммунитет к иокану.

Лютик взглянула на него. Он страшил ее – опасный человек, в маске и плаще, голос резок и напряжен.

– Кто ты? – спросила она.

– Тот, с кем шутки плохи, – сказал он. – Зазубри – и хватит с тебя. – Он опять вздернул ее на ноги. – Довольно, передохнула. – И снова потащил ее за собой, а ей оставалось только повиноваться.

Они шли по горной тропе. Ясный лунный свет, повсюду камни, и пейзаж казался Лютику желтым и мертвым, как луна. Лютик несколько часов провела с троими, кто, не скрываясь, замышлял ее убить. Отчего же, недоумевала она, теперь ей еще страшнее? Что это за жуткий человек в плаще, почему он внушает ей такой ужас? Что может быть хуже смерти?

– Если отпустишь меня, я сполна заплачу, – выдавила она.

Человек в черном скользнул по ней взглядом:

– Богачка, что ли?

– Скоро буду, – сказала Лютик. – Обещаю тебе, если отпустишь – получишь какой угодно выкуп.

Человек в черном лишь рассмеялся.

– Я не шучу.

– Ты – обещаешь? Ты? И я отпущу тебя под твое обещание? Да чего оно стоит? Женская клятва? Ой, высочество, это умереть как смешно. Даже если ты и не шутила.

Горная тропа вывела их на плато. Человек в черном остановился. Миллион звезд соперничали друг с другом яркостью – Лютику почудилось, что человек в черном хочет разглядеть их все до одной: глаза под маской метались от созвездия к созвездию.

Внезапно он ринулся прочь с тропы, увлекая Лютика за собой.

Она споткнулась; он ее удержал; она снова упала; он вновь ее подхватил.

– Я не могу так быстро бегать.

– Можешь! И побежишь! Или страдать тебе и не перестрадать. Что скажешь? Смогу я заставить тебя страдать так, что не перестрадать?

Лютик кивнула.

– Бегом – марш! – закричал человек в черном и сам побежал, помчался по камням под луною, таща за собой принцессу.

Она изо всех сил старалась поспевать. В ужасе воображала, что он с ней сделает, и больше не смела падать.

Через пять минут человек в черном остановился.

– Отдышись, – велел он.

Лютик кивнула, глотая воздух, пытаясь угомонить сердце. Но они вновь сорвались с места и кинулись по горам к…

– Куда… мы бежим? – просипела Лютик, когда он опять устроил ей передышку.

– Даже тебе не хватит самонадеянности ждать ответа.

– Не важно, ответишь ты или нет. Он тебя отыщет.

– Кто «он», высочество?

– Принц Хампердинк. Величайший охотник. Умеет выследить сокола в пасмурный день – уж тебя-то найдет.

– Веришь, значит, что твоя дражайшая любовь тебя спасет?

– Я не сказала, что он моя дражайшая любовь, но он меня спасет, я точно знаю.

– Ты признаешь, что не любишь суженого? Подумать только. Честная женщина. Редкая ты птица, высочество.

– Мы с принцем никогда друг другу не лгали. Он знает, что я его не люблю.

– Что ты не способна любить.

– Еще как способна, – сказала Лютик.

– Прикуси, пожалуй, язык.