Принцесса особого назначения

— Да, простите, — он отошел, видимо смущенный собственным порывом, — я бесконечно рад вашему возвращению и тому, что вы живы… Его Величество, Ее Величество так… страдали… Ваша матушка много дней отказывалась от еды и все винила себя в случившемся, а ваш батюшка… Ваше Высочество, я бесконечно рад вашему возвращению!

— Спасибо, мне очень приятно это слышать, — искренне ответила я человеку, который всегда с насмешкой реагировал на мои просьбы и замечания, и вот теперь…

Мы остановились возле огромных, в два человеческих роста, окованных железом дверей в кабинет отца. Я часто подходила к этим монстрам, и с замиранием сердца касалась этих железных скоб и изразцов, и даже став взрослой не избавилась от некоторого внутреннего трепета. Впрочем, сейчас не время для сантиментов!

— Открывайте, — приказала я изумленно разглядывающим меня стражникам.

* * *

Пять членов комиссии — рекорд для Альянса. На мгновение остановившись на пороге, я торопливо оглядела присутствующих. Айсир Иленари — доверенный самого кесаря Прайды, айсир Девари — руководитель финансового отдела Прайды, айсир Хайто — правая рука кесаря Ашеро, сам айсир Илери, худой, нервный лориец, изгнанный из собственной страны, зато достигший невероятных карьерных высот в Прайде… вот уж кого я была 'очень' рада видеть. Он вероятно тоже, поэтому первым и воскликнул:

— Катриона, бесконечно приятно видеть вас! — все это было сказано с премерзкой ухмылкой и тоном, допускающим восприятие сообщения с обратным смыслом.

И все пришло в движение! Пятый в комиссии айсир Лайхоро, мрачно выругался, и уставился на моего отца. Отец постарел! Он сидел в своем кресле, словно разом состарившийся на десять лет, с проседью в смоляных волосах, и выражением абсолютной растерянности на лице…

И все же он нашел в себе силы подняться, чуть пошатнувшись и схватившись за край стола, чтобы удержать равновесие… И во мне вспыхнула злость — их пятеро, на одного отца, на протяжении, вероятно, многих часов!

Я поспешно подошла к отцу, обняла и ощутила, что он едва не сотрясается от сдерживаемых рыданий… но не время и не место давать волю эмоциям.

— Отец, я сотру ухмылки с их наглых рож, — прошептала я, отвлекая папу от сантиментов.

— Предоставляю полную свободу действий, — устало, но радостно ответил король Оитлона.

Я отошла от отца, с вежливой улыбкой чуть склонила голову в знак приветствия — уничтожение противника всегда нужно начинать с вежливости — ну а теперь можно и приступать.

— Благородные айсиры Прайды, — вот после этих слов неверие в глазах тех немногих, кто еще не понял что это действительно я, сменилось яростью, — рада видеть вас на территории Оитлона. Но будьте столь любезны мне сообщить, эмм… с чем пожаловали?

Я была в своей стихии! Они это знали, но не могли понять причины моей уверенности и в себе, и в… незаконности их действий.

— Айсира Катриона, — начал, как и всегда айсир Илери, — позвольте начать с того, что мы рады вашему возвращению!

— Позволяю! — да, я стерва, чем и горжусь.

Айсир Илери нервно сжал перо, но продолжил, сохраняя выражение любезности на лице:

— Мы бесконечно рады видеть вас, — после моего 'позволяю' ничего иного он сказать уже и не мог.

— Вы желаете видеть меня бесконечно? — насмешка и ирония, вот что всегда выводило айсира Илери, ну и радовало меня.

— Айсира Катриона! — кстати, именно он в секретных донесениях называл меня не иначе чем утырка.

— Айсир Илери, — я сменила милость на гнев, — оставьте сантименты. Я задала конкретный вопрос и жду конкретный ответ. Вы не в парламенте, посему говорите по существу!

И кто унижен в данной ситуации? Правильно, не я, что очень льстит моему самолюбию.

— Мы расследуем нарушение прав Далларии, и незаконное присвоение Оитлоном территории именуемой Готмир! — выдал айсир Илери, и сложив руки на груди, ожидал моей реакции.

Ммм, видимо это было его личной инициативой. Как же мне жаль вас, Илери, бесконечно жаль…

— Присвоение территорий? — я изобразила искреннее удивление.

— У нас имеются достоверные и неоспоримые факты! — включился в разговор айсир Иленари, его мнению кесарь доверял больше, чем своему собственном. — И мы предоставили их айсиру Ароилю.

Отец невольно кивнул, признавая собственное поражение. Бедный папа! Исключительно из жалости к нему, придется прекратить этот фарс:

— Но, благородные айсиры, — я выдержала эффектную паузу, — как можно называть 'незаконной' долгосрочную аренду? Разве за время моего отсутствия, кесарь Ашеро столь бездумно изменил законодательство? — и уже издевательское. — Сомневаааааюсь!

Повисло тягостное молчание. О, да, с их губ были готовы сорваться слова о невозможности подобного, о моих умственных способностях, в конце концов, но суть в том… что именно эти люди слишком хорошо меня знали, посему даже вопросов не последовало. Жаль, я надеялась поиграть еще немного.