Принцесса с дурной репутацией

– Ну, здравствуй, туфелька, – с максимальной нежностью в голосе сказала я. – Как поживаешь? Не скучно тебе все время сидеть за пазухой у Себастьяно?

Я погладила стеклянный бантик и увидела, что туфелька из прозрачной стала бледно-розовой.

– Каблучок ей почеши, – посоветовала Оливия. – Ей понравится.

– Оливия, с проявлениями иномирной органической жизни нужно быть терпимыми и ласковыми. У-тю-тю, какая у нас туфелька, какая вся розо… зелененькая, то есть синенькая, э-э-э, желтая в белый горошек. Ну, расскажи нам, туфелька, где была, расскажи-ка, милая, как, э-э, дела?

– Рамбатон, – мелодично сказала туфелька. – пум рабутап.

– Ага, – медленно кивнула я. – Понятно-понятно.

– Цырлах! – туфелька взвизгнула так, что все мы вздрогнули. – Чипирла бут рамбатон бурлам-бурлам!

– Святая Мензурка, ужас-то какой, – подала голос Оливия. – Чего она стала вся такая черно-фиолетовая? И в желтую полоску?! Она не взорвется? Давайте смываться, а?

– Цырлах! – рявкнула туфелька, и это явно прозвучало как «Всем оставаться на своих местах!». – Кондроцупо румбутан бут чипирла, у, у…

– Она же плачет! – поняла я. – Она разлучена со своей парой, и поэтому… Слушай, у меня идея!

– Ну, – и Оливия, и Себастьяно-подкаблучник глянули на меня с большим интересом.

– Думаю, что мой прибор, – я сняла с шеи мешочек и достала белый кубик. – Сможет распознать этот язык и перевести нам, что говорит туфля.

– Что это такое? – Себастьяно потрясенно глядел на анапестон.

– Новейшая разработка нездешних ученых, – небрежно сказала я. – Не спрашивай, как он у меня оказался, это жуткая тайна. Ну что ж, попробуем перевести. О’кей, анапестон!

– Готов к эксплуатации, – отозвался кубик. – Какие будут задания, Люция Веронезе?

– Анапестон, ты сколько языков знаешь?

– Назвать точное число? И живых и мертвых? Пространственных и подпространственных?

– Э-э, нам нужен один. Там вот слово есть… Э, рамбатон.

– Это словосочетание. Межгалактическая семиотическая полугруппа, Кривовидная туманность. Может переводиться как «Где я?» или «На ком я?» Еще тексты на указанном языке будут?

И тут туфелька разразилась целым потоком слов, а возможно, и словосочетаний и даже нецензурных выражений, не принятых в Кривовидной туманности. Я их здесь не привожу – смысл? – лучше дам перевод от кубика:

– Существа! Существа, среди которых, я надеюсь, есть цивилизованные! Я органоид из Кривовидной туманности, само не местное. Я отстало от органо-носителя, не имею энергетического заряда, самостоятельно перемещаться не могу. Прошу помощи! Прошу помощи! Захвачено в плен местным органическим монстром, связь с носителем потеряна. Нахожусь в опасности самоуничтожения. Прошу помощи! Прошу помощи!

– О как, – грустно сказал Себастьяно. – Я ей, значит, монстр. А еще бархоткой ее полировал…

– Себастьянчик, это – оно. Средний род. Но не это главное. Опасность самоуничтожения – это вам не шутки. А если она самоуничтожается с таким взрывом, что весь замок по камушку разнесет?

– Нужно найти ее носителя, – сказала Оливия. – Девицу, да, Себастьян?

– Выглядела как девица, – кивнул наш романтик. – А там кто знает.

– Вот что, – придумала я. – О’кей, анапестон! Переведи этому… существу: мы тебе не враги. Мы хотим найти твоего органоносителя, но не знаем, где и как. Подскажи нам, что делать.

Анапестон, умничка, перевел. И ответ тоже:

– Я не знаю, – сказало существо. – У меня мало интеллектуальных способностей, чтобы провести полный анализ ситуации и выдать конструктивное решение.

– Что с туфли возьмешь, – пробормотала Оливия.

– Но, может быть, тогда не надо самоуничтожаться? Ты пока спокойно сиди за пазухой у Себастьяно, а мы будем искать твоего органоносителя.

– Но мне грустно, – молвила туфелька. – А чем мне становится грустнее, тем ближе опасность самоуничтожения.

– Голубушка, ну мы ж не комедианты, чтоб тебя веселить. У нас дела. Важные. Анапестон, переведи.

– Вот что, – тут осенило Оливию. – Пускай тебе Себастьяно книги читает – сказки там, стихи…

– Я же ни слова не понимаю, – опять расстроилась туфелька. – Одно расстройство! Ой, сейчас как самоуничтожусь…

– Шантажистка, – я развела руками. – Себастьянчик, придется мне доверить тебе свой секретный прибор. Пусть прибор общается с туфелькой на языке ее родины, но как только завидишь кого чужого – прячь! О’кей, анапестон, проведи авторизацию Себастьяно Монтанья, теперь он тоже станет твоим пользователем.

Так что Себастьяно стал временным хранителем анапестона (вместе с бархатным мешочком) и по-прежнему депрессивно настроенной туфельки.

Некоторое время мы послушали, как анапестон читает туфельке сказку о принцессе, у которой были очень длинные косы и она обожала ими душить приезжавших свататься женихов. Сказку сочинили в какой-то очень далекой галактике, но я подумала, что принцессы везде одинаковы, хоть с косами, хоть лысые, хоть с рогами. Хорошо, что Оливия, по крайней мере, только герцогиня и бритая.