Принцесса Шиповничек

Музей оказался сплошным разочарованием. Там были фотографии сотен женщин в мешковатых платьях, но только не Геммы. Харви Гольдман был прав: его на фотографиях тоже не было. Остальная экспозиция одновременно вызывала интерес и наводила тоску.

– Как и все архивы, – прокомментировала Саманта.

Линну, как члену совета, удалось провести их в музей рано утром в воскресенье. Они были одни, поэтому могли разговаривать в полный голос.

– Как и все морги, – заметил Стен. – Я лично предпочитаю новости.

Бекка резко отвернулась от фотографии, которую рассматривала. Стен как будто открывал ей свою душу.

– Пойми, о чем рассказывает прошлое, и двигайся дальше?

– В точку! – Стен ухмыльнулся.

– Ну, пока прошлое рассказало лишь то, что бабушка здесь была, и ничего больше.

– А где она была до того, как попасть сюда? – спросила Саманта.

– Вопрос на миллион долларов! – объявил Стен.

– Вопросы обычно бывают на сто долларов, – возразил Линн.

– Инфляция! – сказали Стен, Саманта и Бекка хором.

Это всех рассмешило, и они хохотали, пока не закрыли за собой двери музея.

Дорога домой показалась слишком короткой. Бекка и Стен распевали старые песни, рассказывали семейные байки и даже обсудили статьи, которые Бекка хотела написать для «Защитника». Две идеи Стен зарубил, но про третью сказал: «Это интересно».

– Закинула удочку, да? – улыбнулась Бекка.

После Олбани она уснула. Проснулась, когда машина уже съезжала с девяносто первого шоссе в сторону Хэтфилда, и сразу начала извиняться.

– Зато у меня было время подумать, – только и сказал Стен. – В твоем присутствии думать не получается.

Бекка решила не уточнять, что он имеет в виду. Эти слова могли что-то значить, могли не значить ничего. В любом случае – жди проблем.

– О чем же ты думал? – спросила она.

– О Принцессе. И о том, где она была до Форта Освего. Я хочу снова посмотреть на документы.

– Завтра.

– За обедом, – кивнул Стен.

Он довез ее до дома, но заходить не стал. Не попытался ее поцеловать, но и руку не пожал. Скорее всего, на свидание их поездка не тянет, но они все-таки ближе, чем просто коллеги. Она подумает об этом позже, когда Стена не будет рядом.

Родители уже спали. Она снова разложила бумаги и фотографии на обеденном столе. Со снимка на нее смотрела Гемма. Позади с голодными глазами маячил Харви Гольдман.

– Ох, Гемма, – шепнула Бекка. – Куда ты смотришь? В прошлое? В настоящее? Или, может быть, в будущее?

Она вздрогнула – кто-то положил ей руку на плечо. У стола стоял отец в пижаме.

– Рад, что ты уже дома, целая и невредимая. Не зря съездили?

– Гемма была в Форте Освего. Я встретила человека, который ее вспомнил. Он называл ее Принцессой.

– А она была принцессой?

– Ну папа, – улыбнулась Бекка.

– В каждой уважающей себя еврейской семье есть балованная дочка-принцесса.

– Ну папа, – повторила Бекка.

Он поцеловал дочь в макушку.

– Ты знаешь, как нам повезло. Откуда бы Гемма ни приехала, помнила она об этом или не помнила – нам повезло.

– Знаю, папочка. Послушав Харви Гольдмана, увидев кучу фотографий и номер на его руке… Папа!

– Что?

– У Геммы не было номера. Она не могла быть в лагере. Почему она была беженкой?

– Не все лагеря накалывали номера. Не во всех заключенные находились достаточно долго.

– Откуда ты знаешь? – спросила Бекка, не оборачиваясь.

– Я читаю не только медицинские журналы, дорогая моя девочка. Ложись спать.

Бекка встала, обняла отца и послушно отправилась в свою комнату. Она не слышала его шагов на лестнице. Представила, как он сидит за столом и перебирает документы – как будто одно прикосновение к ним поможет разгадать загадку.

Бекка и Стен, расположившись на одеяле возле водопада, снова и снова перебирали бумаги. Наконец, Стен остановился на Гемминой анкете с биографическими данными.

– Вот, – он показал на зачеркнутую строчку.

Щурясь на солнце, Бекка прочла: ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ПОСТОЯННЫЙ АДРЕС.

– Не могу разобрать.

– Это наша единственная зацепка. Надо обязательно прочитать. Попробуем увеличить. – Стен встал и помог подняться Бекке. – Пошли.

Бекка торопливо подхватила баночки из-под йогурта и обертку от бутерброда, который ел Стен. Он пока собирал Геммины бумаги. Одеяло оставили до следующего раза.

Стен в три раза увеличил текст на ксероксе, и буквы стали виднее.

– Это «К», – сказал Стен.

– «К»… «е»… «л»… «Кельм», как-то так? – спросила Бекка.

– Больше похоже на «Кульм», – задумчиво протянул Стен.

– Согласна. И то ли «хеф», то ли «хоф». Тут перечеркнуто, не пойму, «е» это или «о». Звучит по-немецки, тебе не кажется? Германия или Восточная Европа?

– Польша, – уверенно заявил Стен, запуская руку в волосы. – Не забудь про принцессу. Это точно по-польски. Она жила где-то в Польше. Наверно, оттуда и приехала.

– Или проезжала Польшу.

– Верно.

– И что дальше?

– Будем продолжать. Посмотрим атлас, позвоним в университет, – он усмехнулся.

– А моя работа? Мне нужно закончить пару заметок…

– Вот настоящая работа! Я чую сенсацию.

Он резко развернулся и ушел в свой кабинет. Захлопнул дверь, словно точку поставил.