Принцесса Шиповничек

– Девять, – вдруг вырвалось у девушки. – А Богу все равно.

Она заговорила. В первый раз. Девушка стояла среди них, обхватив плечи руками.

Йозеф не понял, что она имела в виду: то ли Богу все равно, что у них не хватает мужчин для настоящих похорон, то ли Ему вообще все уже безразлично. Спрашивать он не стал.

Поняв, что девушка может говорить, они забросали ее вопросами. Как ее зовут? Откуда она? Кто был с ней?

Девушка лишь качала головой.

– Не знаю.

Мститель взял ее за руку.

– То есть не помнишь?

Он встревожился, потому что знал – отравления газом могут вызывать психозы, даже деградацию личности.

Девушка покачала головой.

– Я не знаю. Я помню только одно.

– Что? – спросил Лесовал.

– Сказку.

– Мишугене! С ума сошла! – Ребе покачал головой и отошел.

– Какую сказку? – спросил Йозеф.

– Не знаю, как называется. В этой сказке я – принцесса в замке. И все погружено во мглу. Одну меня разбудили поцелуем. Теперь я знаю, тут есть замок, называется schloss. Только я не знаю, мой ли это замок. Просто я помню сказку, и, кажется, это все-таки сказка обо мне.

– Она говорит о «Спящей красавице», – объяснил Йозеф.

Лесорубы закивали. Мститель улыбнулся, припоминая. Он и смеялся, и восторгался одновременно.

– Тогда мы будем звать тебя Принцесса, – решил Йозеф. – Принцесса Шиповничек, как в сказке.

Но он сказал это по-польски: Кшенжничка.

Глава 30

«Ein tag – ein tausend» (продолжал он). Через много лет Йозеф услышал эти слова от своего друга, ксендза из Хелмно. Так говорили охранники друг другу и жителям города: «Ein tag – ein tausend». Один день – одна тысяча. Количество убитых. Все по расписанию.

Йозеф и его товарищи спасли одну жизнь. Одну из тысячи. Они знали: шансов еще на одну почти нет. И даже пытаться – страшно опасно.

– Мы должны ее увести, – сказал Йозеф. – Найти ей одежду. Обувь. Нормальную еду.

– Хорошо бы кислород, – добавил Мститель.

Достать одежду, обувь и еду было еще возможно. Что же касается кислорода, она могла дышать воздухом. Все это понимали. Они питались грибами и ягодами, собирали травы, в которых лесорубы отлично разбирались; ловили рыбу в Нареве, но ели ее сырой – и все из-за того, что боялись развести костер. Одежда истрепалась, обувь разваливалась. Йозеф вспомнил, как подарил слуге ботинки, которые ему не подошли. Что бы только он сейчас ни отдал за эти ботинки! Ему снились пирожные с кремом – они с Аланом ели их в Париже. Или в Вене. Или в Берлине. Он не помнил точно где. Ему не снился Алан, только пирожные. Как-то он проснулся от воображаемого запаха кофе.

– Сперва еда, – решил Йозеф. – Обувь потом.

Он удивился, что все с ним согласились, будто ждали его слова. После того, как он буквально вдохнул в девушку жизнь и дал ей имя, его положение в отряде изменилось, и теперь на него смотрели как на командира. Это и радовало – и нет.

– И мы должны об этом рассказать. О фургонах и о лагере должны узнать все.

Он и не догадывался, что о Хелмно уже все известно, и не по слухам из гетто. Польское подполье узнало о лагере от одного из двух сумевших сбежать и передало его показания Польскому правительству в изгнании. Он и не догадывался, что уже в июне все, и в деталях, было известно даже в Лондоне. Он лишь понимал, что товарищи с ним согласны и одобрительно кивают. Последним кивнул Мститель. Не один Йозеф, все заметили, что мальчик глаз с девушки не сводит.

Они передвигались только ночью. В самых труднопроходимых местах Мститель молча подхватывал босую девушку на руки, чтобы та не поранилась, и никому другому помогать не позволял. И она, казалось, ждет только его прикосновений, его объятий, даже не смущаясь, что рубашка едва прикрывает бедра.

В излучине девушке устроили помывку. Дуб, Ясень, Береза и Рябина расположились в полукилометре выше по течению, Лесовал, Ребе и Йозеф – в полукилометре ниже. Где был Мститель, никто толком не понял. Утром они увидели, какими пышными и чистыми стали ее рыжие волосы, как засияло лицо. Царапины на лице и шее начали заживать, теперь это были просто три красных полоски, а розовые пятна от отравления газом уступили место естественному румянцу.

Через три ночи они добрались до одной из партизанских групп. Йозеф, Лесовал и мальчик отвели Принцессу к руководителям отряда и рассказали обо всем, чему были свидетелями. Партизаны одобрили прозвище девушки – прозвища были у всех. Ей нашли одежду: домотканую юбку, блузку, ботинки всего на два размера больше, чем надо. Она набила носки тряпками, чтобы башмаки не спадали.

– Мы можем отослать ее в спокойное место, – заявил невысокий человек в круглых очках.

Девушка схватила Мстителя за руку.

– Мне некуда идти. Я никому не нужна. – Она обращалась ко всем, но смотрела на Мстителя. – Не надо меня отсылать. Возьмите меня с собой. Возьмите меня!