Принцесса Шиповничек

Мы говорим врунишкам: «Кончай рассказывать сказки!» Однако в детских выдумках, как и в бабушкиных сказках, правды куда больше, чем нам кажется.

Анджела Картер «Книга бабушкиных сказок»

Возможно, мы родились, уже зная сказки, потому что наши бабушки и все поколения предков, с которыми мы связаны по крови, бесконечно их повторяли, и мы испытываем потрясение, впервые услышав эти истории – не от неожиданности, а от узнавания.

П. Л. Трэверс «О Спящей красавице»

Глава 31

И вот он вошел в комнату в башне. В комнате был железный потолок и пол тоже был железный, решетчатый. Посреди комнаты стояла кровать с четырьмя стойками по углам и пологом тонкого дамасского шелка. На кровати лежала девушка, и принц никогда не видел никого прекраснее ее.

– Очень красивая? – спросила Шана.

Принцесса, которую она рисовала, была точь-в-точь она сама.

– Прекраснее, чем солнце, прекраснее, чем луна. С рыжими волосами, чистыми и сверкающими, как воды реки.

– А может, у нее были светлые волосы? – поинтересовалась Шана.

На ее картинке светловолосая принцесса лежала как бревно на огромной кровати.

– Как хочешь, милая, пусть твоя принцесса будет блондинкой.

– А моя будет с темными волосами, ладно, Гемма? – попросила Сильвия.

Шана отказывалась отдавать желтый карандаш.

– Конечно, твоя с темными.

Маленькая Бекка, зажав карандаш в руке, старательно раскрашивала свою принцессу. Красный карандаш уже прошелся по волосам принцессы, по ее платью, и каплями крови пролился на прямоугольник, изображающий кровать.

– Дальше, Гемма, – торопила Шана. – Расскажи про поцелуй. Я люблю это место.

– И я, – откликнулась Сильвия.

Бекка не поднимала глаз от своего рисунка. Теперь весь листок был красным. Казалось, она не слушает сестер.

– Он был поражен красотой принцессы… – начала Гемма.

– Ее светлыми волосами, – вставила Шана.

– Темными, – возразила Сильвия.

– Нет, светлыми!

Из-за их спора сказка рисковала остаться без конца.

– Тогда он прижал губы к ее губам, – прошептала Бекка, уставившись на свой красный рисунок.

Потом она встала, залезла на колени к бабушке, обвила пухлыми ручками ее шею и поцеловала прямо в губы. Поцелуй отдавал бутербродом с арахисовым маслом и клубничным джемом. Гемма крепко поцеловала внучку, словно вкус не имел значения.

Глава 32

Бекка и Магда слушали, не шелохнувшись. Даже в самых страшных местах повествования речь Потоцкого текла плавно, не теряя выразительности. Камин гас дважды, и дважды пухленькая экономка молча заходила в комнату и снова разжигала огонь. Она же принесла завтрак, к которому они едва притронулись, а потом и чай. Чашку взял только Потоцкий, и то, как подозревала Бекка, больше, чтобы промочить пересохшее горло, чем из-за голода.