Природа советской власти. Экологическая история Арктики

Таблица 2. Количество одомашненных оленей в Мурманском регионе (согласно отчетам)

Примечание: Н. Д. Конаков и Т. А. Киселева приводят разные цифры за 1914 год.

Источники: Макарова О. А. Дикий северный олень Кольского полуострова в конце XX – начале XXI в. // Наука и бизнес на Мурмане. 2003. № 4. С. 43; Konakov N. D. Ecological Adaptation of Komi Resettled Groups. Arctic Anthropology. 1993. Vol. 30. № 2. P. 98–99; Будовниц И. Оленеводческие колхозы Кольского полуострова. М.; Л.: Государственное издательство сельскохозяйственной и колхозно-кооперативной литературы, 1931. С. 10–11; Бунаков Е. В. Экономическое обоснование развития оленеводства Мурманского округа // Советское оленеводство. 1934. № 4. С. 125; Киселева Т. А. Влияние социально-экономических факторов на развитие оленеводства Кольского полуострова в 1900–1980‐е годы // Вопросы истории Европейского Севера (Проблемы экономики и культуры XX в.). Петрозаводск: Петрозаводский государственный университет, 1994. С. 72; Киселев А. А., Киселева Т. А. Советские саамы: История, экономика и культура. Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1987. С. 119.

Геоботаник Герман Крепс в этот период также обнаружил упадок поголовья оленей (см. таблицу 3). Он называл много причин, среди которых было разрушение традиционных миграционных маршрутов стад из‐за строительства Мурманской железной дороги, возросшая конкуренция со стороны домашних оленей, а также обычные циклы роста и падения численности, которые происходили по мере того, как дикие олени выедали доступные лишайниковые пастбища451.

Таблица 3. Количество диких оленей в западной части Мурманского региона (согласно отчетам)

Источники: Макарова О. А. Дикий северный олень Кольского полуострова в конце XX – начале XXI в. // Наука и бизнес на Мурмане. 2003. № 4. С. 43; Дюжилов С. А. «Архипелаг Свободы» на Мурмане (вторая половина 1920‐х – 1930‐е гг.) // Живущие на Севере: Образы и реальности / Под ред. П. В. Федорова и др. Мурманск: МГПУ, 2006. С. 95; ГАРФ. Ф. А-358. Оп. 2. Д. 111. Л. 25; Д. 231. Л. 32.

Восстановление численности домашних северных оленей в 1920‐х годах сопровождали лишь незначительные политические вмешательства. Чтобы помочь оленеводству восстановиться после военного опустошения, новые кредитные кооперативы, опиравшиеся на государство, выдали субсидии в виде займов почти половине оленеводов452. Правительство также создало около села Краснощелье Мурманское оленеводческое опытное хозяйство в качестве опорного пункта для изучения использования пастбищ, методов кормления, различий между породами и методов выпаса и с целью защиты от хищников453. Вероятно, благодаря государственной поддержке или, скорее, регулированию популяционной динамики поголовье домашнего оленя с 1923 по 1929 год удвоилось (см. таблицу 2). В этот период кольские оленеводы начали экспортировать оленину и оказывать транспортные услуги покорителям Севера454. Геологи-разведчики, строители и горняки также использовали тягловых оленей в Хибинских горах для перевозки руды и других материалов из труднодоступных мест455.

Журналисты и руководители все больше говорили о потенциале оленеводческого пасторализма, поставленного на службу кольской экономике. Керцелли продолжал защищать «промышленное оленеводство» коми, а не саамов, поскольку оленеводство у саамов «может быть отнесено к подсобному оленеводству охотничьих и рыболовных племен». Если бы все оленеводы, говорил он, ухаживали за большими стадами и круглогодично следили за ними, как коми, то поголовье домашних оленей в СССР могло бы достигнуть 15–20 миллионов животных456. Авторы, писавшие тексты для широкой публики, называли оленя «золотом тундры» и заявляли, что «нет в природе животного более продуктивного в промышленном отношении, чем олень»457.