Природа советской власти. Экологическая история Арктики

Взаимодействие с оленями и социальные связи между оленеводами определили то, как эти сообщества сопротивлялись коллективизации и раскулачиванию. По всей стране жители села забивали и употребляли в пищу животных, подлежащих государственной экспроприации, а иногда оставляли туши гнить, только бы не дать властям нажиться на политике, которую они осуждали как второе крепостное право501. Голод 1932–1933 годов заставил некоторых прибегнуть к этой тактике от отчаяния, но такие эпизоды убийства животных, как показали историки Линн Виола и Шейла Фицпатрик, были формой сопротивления502. Советские исследователи обвинили кулаков в саботаже, приведшем к потере в течение 1932 года около 7500 кольских оленей503. В одном из случаев Кондрат Архипов, саам из Пулозерского района, был объявлен кулаком и колдуном, который воровал и сжигал чужих оленей. Подробности его задержания и суда, впрочем, больше указывают на сплоченность общины и его отцовское положение в саамском обществе, чем на статус классового изгоя. Архипов месяцами скрывался от властей, и местные жители, которые, вероятно, знали его приблизительное местонахождение все это время, выдали его только под принуждением504. В другом случае государство обвинило шесть человек из колхоза «Тундра» в убийстве по крайней мере 144 оленей, принадлежавших другим оленеводам. Власти хотели представить эти действия как эксплуатацию со стороны кулаков, но все оленеводы считались представителями низшего класса. Более того, двое из них даже начали процесс вступления в Коммунистическую партию.

Помимо этого, оба описанных выше случая сопротивления включали сомнительные способы обращения с самими животными. Саамы ставили индивидуальные клейма на оленей, чтобы отличать своих животных, которые нередко паслись вместе с другими. Архипов якобы отказался позволить другим людям искать в его стаде оленей с их ушными клеймами, в то время как шесть оленеводов из «Тундры» пытались вырезать новые ушные знаки на украденных оленях, чтобы сделать их похожими на своих собственных животных505. Только те, кто хорошо знал тонкости отношений между саамами и оленями, могли использовать такую тактику. Хотя такие акты сопротивления приводили к неудачам и задержкам, они в конечном итоге не остановили вторжение государства в сферу оленеводства.

ТРУДНОСТИ СТАЛИНСКОЙ ЭПОХИ

В течение последующих нескольких десятилетий усилия по реформированию кольского оленеводства, так же как и сельского хозяйства в целом, затихли. Время, политические компромиссы и восстановление численности стад дикого и домашнего оленя позволили советскому режиму формально интегрировать этот удаленный регион в свою систему. Однако серия разрушительных кризисов, связанных с террором, войной и ослаблением интереса к охране природы, поставила под сомнение роль оленей в сельской экономике Кольского полуострова. Эти испытания могли привести к тому, что развитие региона совсем бы потеряло оленеводческое направление. Только возвращение внимания правительства к развитию крупномасштабного скотоводства в послесталинскую эпоху предотвратило такой исход.

Коллективизированное оленеводство постепенно укоренилось после первоначального напора времен Великого перелома. Хотя советские источники заявляли, что все оленеводы Кольского полуострова были объединены в колхозы к концу 1930‐х годов, более надежно было бы предположить, что это произошло только в период послевоенного восстановления506. Коллективизация привела к созданию своеобразной индустриализированной оленеводческой экономики, в которой численность оленей и количество произведенной оленины служили главными критериями успеха. Она также привела к росту числа огороженных пастбищ, зависимости от таких методов, как землеустройство (для максимально эффективного использования земли), сужению маршрутов миграций и замене традиционной системы погостов новым административным делением507.

Власти также ввели новые формы контроля, включая печально известный и недостоверный способ подсчета численности оленей два раза в год, проводившийся после периода родов весной и после ежегодного забоя оленей в начале зимы508. Внутри каждого колхоза оленеводы были разделены на бригады, которые ухаживали за стадами, объединявшими как колхозных, так и личных оленей. Личные животные на Севере имели примерно такое же значение, как и личные подсобные участки, которые крестьяне сохраняли в частном пользовании под сады и огороды в более умеренных широтах509. В колхозах оленеводы должны были следить за оленями круглый год, отказавшись вынужденно от традиционного саамского метода свободного летнего выпаса в пользу практик оленеводства у коми510.