Природные катастрофы и пришельцы из космоса

По дальнейшим небольшим фрагментам текста можно предположить, что Этана и орел упали на землю и, следовательно, не завершили полета за корнем плодовитости. Но Этана это падение, видимо, пережил, ибо известно, что впоследствии он был награжден сыном, сыгравшим значительную роль в истории Месопотамии.Дословный перевод показывает, что описание полета на небо никоим образом нельзя считать «слишком точным, чтобы оно было лишь плодом фантазии». Более того, в нем совершенно отсутствуют малейшие основания для утверждения Дэникена: «Кто мог бы описать землю, подобную мучнистой каше...»Из сохранившегося текста видно, что жители древней Месопотамии были хорошо знакомы с законами перспективы и имели представление о том, что образ предмета с увеличением расстояния уменьшается, пока не исчезает полностью. Однако в этом они могли убедиться и благодаря наблюдениям на горизонтальной поверхности — равнинные области южной Месопотамии предоставляли им немало возможностей. В горах свои наблюдения они могли проверить и в вертикальных направлениях, а также с высоты своих храмов, так называемых «вавилонских башен».Ответ на вопрос, на какую высоту поднялся в этом мифе орел, несший Этану, не так уж и прост. Определить абсолютные величины расстояний, упоминаемых в тексте, довольно трудно. Слово, которое мы перевели как «миля», звучит по-вавилонски «бирум» и означает прежде всего временную единицу, а именно двенадцатую часть дня, то есть в соответствии с нашим методом исчисления времени — два часа. Этот термин, однако, употребляется и как мера длины, обозначающая расстояние, которое можно преодолеть за это время, — около 10 километров. В мифе описывается подъем орла примерно на высоту шести бирум, то есть на высоту 60 километров. Это довольно странно, если учесть, что Этана якобы видел на отдельных этапах полета.Весьма вероятно, что описываемые наблюдения связаны с представлениями жителей древней Месопотамии об устройстве мира. В соответствии с ними Земля была диском, в центре которого возвышалась суша. Тогда этому соответствовали бы «наблюдения» Этаны после первой мили пути, когда земля (то есть суша) показалась ему горой, и, возможно, после пятой мили, когда земля увиделась ему уже лишь как клумба. Суша, согласно представлениям жителей Месопотамии, плавала в океане, омывавшем ее со всех сторон и имевшем свои пределы, а потому с увеличением расстояния он мог постепенно начать казаться «садовой канавой» (после третьей мили), то есть канавой, наполненной водой и окружавшей сады, а потом загоном для скота (после четвертой мили), чтобы затем уменьшиться до размеров круглой квашни (после пятой мили) и, наконец, совершенно исчезнуть из поля зрения (после шестой мили).Органической частью представлений о строении мира были также понятия о форме и членении неба. Оно имело форму полушария, простиравшегося как над землей, так и над водой, ее окружавшей, и делилось на несколько частей. В каждой из них правили свои боги; число небесных сфер и повелевающих ими богов менялось в соответствии с развитием теологических представлений.Эта схема мироздания нашла свое отражение и в приведенном мифе: сначала Этана попадает к богу Any, а затем в новую небесную сферу, где восседает богиня Иштар.Таким образом, миф об Этане довольно точно зафиксировал представления тогдашних обитателей Месопотамии об устройстве мира, что воплотилось не только в этом мифе, но и в других литературных памятниках. Вероятно, это же отразилось и в эпосе о Гильгамеше, в котором герой (как следует из текста IX таблички) добирается до гор Машу, где ежедневно между двумя вершинами заходит солнце, чтобы на другой день вновь взойти среди таких же вершин на востоке. Бог Солнца, по представлениям вавилонян, рано утром открывает ворота, а вечером через другие ворота на западе вступает во внутреннюю часть небес. В течение ночи он обитает за небосводом. Тот факт, что в мифах древней Месопотамии встречаются упоминания о Воротах солнца, или о Воротах небес, еще не является доказательством того, что они аналогичны Воротам Солнца в Тиауанако.С трактовкой фон Дэникеном древних мифологических представлений можно было бы полемизировать и по другим аспектам. Если он в эпизоде, где дверь говорит человеческим голосом, усматривает без долгих колебаний громковорителъ, логично было бы ожидать, что он объяснит нам, какое техническое устройство используют звери, часто говорящие человеческими голосами. И если изображение солнечного диска с крыльями на старых печатях-валиках, интепретируемого в чешском издании «Воспоминаний о будущем» Дэникена как летательный аппарат, может служить доказательством сверхдавнего существования космических кораблей, мы точно так же могли бы настаивать на объяснении того, что означают изображенные на этих же печатях крылатые звери и птицы с человеческими либо львиными головами.

Летательные аппараты Иезекииля и ковчег завета