О нежностях, о шелке, о резине,
О томных позах, радостных слезах,
Из мебели – о валиках и пуфах…
Ну, словом, не пройдет и года, как
Из искры в Бьянке пламя возгорится:
Уж я-то знаю, как его раздуть.
Наука – сокрушительная сила!
Но ей не сокрушить таких ослов.
Помалкивай, ботаник!
Цыц, ребята!
А, Гремио! Вы снова тут как тут!
Гортензио? Вот, кстати, угадайте
Куда идем мы с этим… пареньком?
К Баптисте?
Да, к нему… Вы знали, знали!
Для Бьянки я учителя нашел.
Он – высший сорт. Профессор из Вероны.
Земляк? Здорово. Ну-ка, покажись.
Монтекки знаешь?
Собственно, в Вероне
Я пробыл год, в науку с головой…
Суха, суха теория, земеля,
А древо жизни мокрое стоит!
И я, и я профессора тут встретил —
В Милане он натаскивал певцов.
Я нынче же его командирую
К моей любимой Бьянке.
Нет, к моей.
Не время спорить. Лучше поглядите.
На то, что лучше всех профессоров.
Мой старый друг Петручио. Согласен!
Согласен?..
Катарину в жены взять!
Не может быть! А вы ему сказали?..
Сказал о том, что с норовом, что зла,
Что бранью мужа в гроб она загонит.
Все ерунда. Приданое важней.
Ну, здесь вы не останетесь в накладе.
Ее отец – почетный гражданин
И входит в тройку местных олигархов.
А сами из каковских?
Из Вероны.
Антонио, покойный мой отец,
Лет сорок торговал пенькой и хлопком,
А я трудам женитьбу предпочел.
Вы хорошо подумали? По мне, так
Уж лучше в Апеннинах лес валить,
Чем на такой жениться…
Не волнуйтесь,
Не мальчик я, такое повидал…
Расскажете потом. Но если твердо
Решили нас избавить от нее,
Чем в силах, от души я помогу вам
К проклятой Катарине подкатить!
И подкачу!
А там и укатает!
И что вы все пугаете меня?
Боялся разве львиного я рыка?
Я ль шторма рев не смог переорать?
Я ль грома пушек вражеских не знаю
И боевого клича янычар?
Что, дрогнул я от грохота лавины,
Когда ходил с друзьями на Монблан?
Или от труб язычников тибетских,
По сорок футов каждая длиной?
Так почему же должен я смутиться
От женской болтовни? Да мне она —
Как треск в жаровне лопнувших каштанов.
Пиф-паф! – пугайте мальчиков.
А мужу
Каштаны не страшны.
Понятно, что ж,
Гортензио, ваш друг на счастье прибыл!
Ни разу он меня не подводил.
К столу он и меня подводит редко.
Бон джьорно, господа. Скажите, где
Найти мне дом синьора э-э… Баптисты?
Того, что держит пару дочерей.
Вы ж ищете его?
Его-его, Бьонделло.
А может, сэр, ее?
Ее, его,
Ей-богу, сэр, а вам-то что за дело?
Меня задела старшая сестра,
Что с перцем. Попрошу ее не трогать.
Я острого не ем. Не трону, сэр.
Недурно, Транио.
Куда вы так спешите?
А прочее, без перца, – вы едите?
Не станете ж вы, сэр, навязывать мне блюда?
Не станет, если прочь вы скроетесь отсюда.
Италия – свободная страна.
Свободны вы и я.
Но не она.
Я умоляю! По какому праву?
А по такому, разлюбезный сэр,
Что я ее люблю, давно и страстно.
И что она – избранница моя.
Спокойно, господа! У нас, дворян,
В обычае – выслушивать друг друга.
Баптиста – благородный дворянин,
Они с моим отцом почти знакомы.
И даже если б к дочери его
Посваталась толпа, как к Пенелопе,
Я тоже замешался бы в толпу,
Подобно Одиссею, полагая,
Что кончится все очень хорошо.
И если бы спросили мы у Бьянки,
Она бы предпочла наверняка
Широкий выбор низкому коварству.
Гортензио, о чем он говорит?
Скажите, сэр, вы Бьянку-то видали?
Конечно. То есть, нет. На рынке я слыхал,
Что Катарина много хуже Бьянки.
Э! Э! Потише. Первая – моя!
Достанется она вам, как Гераклу
Один из жутких подвигов его.
Скажите, сэр, с торговками судача,
Вы разве не усвоили еще,
Что младшую отец не выдаст замуж,
Покуда старшей мужа не найдет?
Простите, сэр?..
Петручио. Тот самый.
Тот самый – кто?
Тот самый бравый муж.
Тот самый друг.
Тот самый камикадзе,
Что Катарину примет на себя.
Скорей – наоборот, закроет грудью.
Позвольте вашу руку. Сэр, я рад
Знакомству с выдающимся героем.
Но если записаться в женихи
Решили к Бьянке тоже вы отныне,
То храброму Петручио вы просто
Обязаны поставить магарыч!
Конечно, господа, я всех сегодня,
Сейчас прошу пожаловать ко мне!
Отпразднуем обильным возлияньем
Петручио готовность – головой
Пробивши лед, очистить нам фарватер.
Ну, что ж, пока давайте пировать —