Пришедший из моря - и да в море вернется (СИ)

Я отогнал попытку понять, с кем именно, в таком случае, я разговаривал в особняке. Была ли это всё ещё Ухия или уже Ксавьер? Сейчас это было уже не принципиально, мои ответные действия куда важнее. Не подлежит даже обсуждению то, что мне ни в коем случае нельзя возвращаться в особняк, это грозит срывом всех моих планов и смертью мне самому. Если допустить, что Хорхе прав и Ксавьер не станет ничего предпринимать до октябрьских празднеств, то оставшиеся несколько дней я должен где-то переждать. К тому же это даст мне время в спокойной обстановке обдумать план. Если я твердо решил положить конец существованию Имбоки и планам своего отца, то теперь к этому нужно подойти серьезнее, чем в прошлый раз.

Самым очевидным вариантом было попробовать отсидеться у Хорхе. Если убедить его в том, что моя цель – уничтожить предавшего веру губернатора, то я смогу даже рассчитывать на некоторую помощь или хотя бы на то, что пастор не станет мне мешать. Однако, поразмыслив, я был вынужден отказаться от этого варианта: в хижину священника часто захаживают жители деревни, так что сохранить в тайне моё пребывание там будет крайне затруднительно.

Дабы мои перемещения по городу не слишком бросались в глаза – всё же внешне я до сих пор разительно отличался от местных людей-рыб – я решился на то, на что в менее отчаянной ситуации никогда бы не пошел. Я собрался обзавестись накладным лицом. Сгорбившись и шаркая на манер походки большинства имбокцев, со скальпом поверх головы, я вполне смог бы затеряться среди местных жителей. На моё счастье, в городе не было собак, чтобы использовать их в случае поиска, да и если бы были, сомневаюсь, что собаки смогли бы учуять меня в этой рыбьей вони.

Вторым шагом моего плана, естественно, после выполнения первого, потому что, если Ксавьер заподозрит неладное, вся деревня по его приказу вновь бросится за мной в погоню, был поиск подходящего заброшенного дома, в котором я мог бы провести оставшиеся до праздника дни. Недостатка в пустых домах в Имбоке не было, но мне нужен был такой, откуда я смог бы быстро и беспрепятственно попадать в церковь.

Лицо мне достал Хорхе. Выслушав мои сумбурные объяснения, не стал ничего переспрашивать, однако в тот же день снабдил меня парой скальпов. При первом взгляде на них меня едва не стошнило, я и представить себе не мог, что однажды нацеплю нечто подобное на голову. Кто-то в этой деревне носит поверх своей рыбьей морды лицо Ховарда. Стараясь не думать об этом, я поблагодарил и решил вечером опробовать свою маскировку. Полагаю, живя в Имбоке, я стал менее восприимчив к тем ужасам, что здесь происходили. Когда я надевал чужую кожу, отвращение к самому себе захлестнуло меня с невиданной силой, однако будь на моем месте Пол Марш, что впервые увидел Имбоку с палубы яхты, я уверен, он немедленно лишился бы чувств. Я же лишь в очередной раз убедился, что мне больше нет места среди людей.

Старательно сутулясь и шаркая, я прошелся в сумерках по улицам Имбоки. Я не рисковал приближаться к особняку, опасаясь, что моя маскировка недостаточно хороша, чтобы укрыться от пристального внимания Ксавьера, но во всех других районах деревни моя затея, можно сказать, увенчалась успехом. Здешние жители отличаются крайней нелюдимостью и редко заговаривают друг с другом на улицах, а потому я просто старательно шаркал мимо таких же чудищ, стараясь по возможности не моргать.

Я посчитал маскировку удачной и приступил ко второй части своего плана: последовательно обошел церковь и прилежащие районы, отыскивая подходящий дом. В идеале я предпочел бы удалиться куда-нибудь на окраину ближе к горам, но тогда я буду терять половину времени лишь на то, чтобы добраться до церкви. После долгих поисков старания мои наконец увенчались успехом: я обнаружил на одной из глухих улочек небольшой дом. Судя по первому впечатлению, он был заколочен уже лет пятьдесят. Справа от моего потенциального жилища располагалась какая-то лачуга, явно обитаемая, если судить по тусклому свету, вырывающемуся во двор через полуоткрытую дверь, а слева стоял ещё один заколоченный экземпляр местной архитектуры.

В тот вечер я вновь искренне молился Господу. Мне казалось, именно он ведет меня сейчас между силами древних чудовищ. Я молился, не снимая высушенной кожи, и чувствовал, как по моим щекам катятся слёзы. Пусть я рожден от чудовища, но моя мать была обыкновенной женщиной, единственная её вина – в том, что излишняя наивность позволила ей пасть жертвой Ксавьера Камбарро, она полюбила его, не чувствуя в нём опасности, а возможно, надеясь на то, что ей удастся его изменить. Ради памяти матери я постараюсь использовать второй шанс.

Нет, мама, я не стану пытаться его изменить. Я сделаю всё, чтобы его уничтожить.

========== Глава 5 ==========

Из записок Пабло Камбарро