Пришедший из моря - и да в море вернется (СИ)

Мне не пришлось долго ждать коротких сумерек, после которых на деревню опустилась непроглядная сырая ночь. Какое-либо освещение на окраинах Имбоки отсутствовало, фонари стояли лишь на центральной улице, да и те горели настолько чахло, что практически не давали света. Я ориентировался по шуму моря вдали и по слабым отблескам воды. Полагаю, мое везение в какой-то мере может быть объяснено благосклонностью ко мне старого Орфео, во всяком случае, мне хотелось так думать. Я безумно нуждался в подтверждении того, что в своей борьбе я не один.

Итак, уже совсем стемнело, когда ворота гаражей открылись, выпуская наружу едва заметный призрачный свет лампочек, и закрылись вновь – это вышли во двор те два типа, с которыми я уже имел удовольствие познакомиться. Дождавшись, пока их голоса и шаркающие шаги стихнут вдали, я покинул свое убежище и вновь перебрался через канаву. Вокруг не было ни души. Замкнутый образ жизни имбокцев был мне теперь весьма на руку: единственным, кого я встретил за время своих ночных блужданий вокруг церкви, был какой-то старый пропойца, напомнивший мне Изекиля. Но и он, убедившись, что у меня не водится ничего, что можно залить в себя, убрался восвояси.

Воистину, мне несказанно везло. Словно невидимая сила вела меня по течению, и у меня не было желания ей сопротивляться. Я приблизился к гаражам и по очереди подергал двери: заперто. Мне ничего не оставалось, кроме как обследовать эти ветхие постройки снаружи, и вскоре я нашел вполне подходящий вход: несколько досок можно было отодвинуть так, чтобы пробраться внутрь. Я не стал медлить и занялся осуществлением плана.

Изнутри гараж представлял собой скорее склад разной рухляди, подчас даже не имевшей отношения к автомобилям. Посреди помещения стоял грузовик, из его кузова чувствовался отчетливый запах гнили: во всей видимости, при выгрузке улова часть рыбы оказывалась забытой. Я прошел мимо и, ориентируясь скорее наощупь, чем по свету подвешенной на стене лампочки, нашел в углу целую свалку пустых канистр. Неподалеку стояли и полные, их было около десятка. Возникни тут хотя бы искра – и обе постройки вспыхнут за несколько мгновений. Я выбрал из общей кучи большую канистру и наполнил её. Дабы не привлекать внимания к внезапной пропаже горючего, я понемногу сливал бензин из тех полных, что стояли в ряд. Во всяком случае, на мой взгляд, это будет менее заметно, чем пропажа целой канистры бензина.

Теперь мне предстояло вновь выйти на улицу тем же путем и двигаться через полдеревни. Я не собирался задерживаться – задача осложнялась лишь тем, что моя ноша существенно ограничивала скорость передвижения. Деваться мне было некуда, я мог лишь радоваться тому, что безлунная ночь спасает меня от необходимости соблюдать излишнюю предосторожность. За время, проведенное в Имбоке, я не успел заметить у здешних жителей способности видеть в темноте.

К концу своего путешествия я находился в состоянии крайней физической усталости. Едва оказавшись под крышей дома, который я уже начал мысленно считать своим, я рухнул на груду тряпья в дальнем углу и провалился в сон. Уже утром я понял, что не снял даже высушенную кожу с головы. Начинался финальный этап плана: перед октябрьским праздником в честь великого Дагона я намеревался пробраться в церковь, перетащив в дополнение к уже имевшемуся там тряпью то, что успел найти в заброшенном доме, и пропитать горючим мои самодельные факелы. Газа в зажигалке Барбары было ещё достаточно: во всяком случае, определенно бы хватило на то, чтобы отправить к дьяволу всю деревню.

Насколько я успел заметить, при всей своей фанатичной вере имбокцы не слишком горели желанием приближаться к каменному колодцу, прорубленному в полу церкви. Они свободно спускались в море, плавали по лабиринтам подводного города и стояли перед золотым алтарем, но именно колодец вызывал у них какой-то подсознательный страх. Смотреть в колодец решались лишь Ксавьер и Ухия, да ещё Хорхе, но тому полагалось по роду деятельности. Едва вспомнив про Хорхе, я почувствовал, как моя решимость покончить с этой обителью безумия предательски дрогнула. Пусть он и не был мне другом, но он – единственный, кто относился к бесполезному чужаку хоть с каким-то сочувствием. К тому же он, если верить его словам и сопоставить их с моими собственными воспоминаниями, был моим спутником в походе в лабораторию Орфео. Он видел химеру, в которую превратился Ксавьер. Если бы только Хорхе чуть больше верил своим глазам, чем здравому смыслу…

Он мог бы быть моим союзником. Его уверенность в том, что клан Камбарро как посредники между морским богом и его паствой должен быть уничтожен, оказалась бы для моего плана бесценна. Но против Дагона он не пойдет. Скрепя сердце, я принял решение. Я не могу выбирать, кого спасать в той преисподней, которую я собирался устроить на земле. А это значит, что пастор должен сгинуть вместе с остальными.