Пришелец из Нарбонны

Они вошли в комнату. На столе в подсвечнике и в канделябре, свисающем с потолка, горели свечи. Зарешеченное окно в полукруглой нише, отделенной от остальной комнаты металлической ажурной ширмой, напоминающей ширму у доньи Клары, было приоткрыто, и сквозняк играл шелковой занавеской в черно-белую полоску.

— Не понимаю, как это могло случиться с нашей Марианной? — Беатрис уселась на стул с высокой и узкой спинкой. Ее живот еще больше бросался в глаза. — Это жестоко! Верить не хочется, что такое произошло в нашей семье. Бросить мужа ради христианина. Говорят, любовь слепа, и она сильнее смерти. Но я бы Даниила не бросила никогда и ни за что. Я полюбила Даниила после свадьбы, до этого я даже не видела его и не знала, что на свете живет какой-то Даниил. Лучше полюбить после свадьбы, чем до нее. Так оно вернее, правда, дон Эли?

— Ну, конечно, донья Беатрис.

— Может, и не пристало говорить о таких вещах с чужим мужчиной, но вы хоть и гостите у нас всего несколько дней, вы ближе, чем иной родственник. Иногда так бывает. Я бы могла пойти к Изабелле, но ее трудно застать дома. Маленькая Ана наверху, у прислуги Каталины. Энрике, как я уже говорила, позвала донья Клара. Дом пуст, как будто, не приведи Господи, все вымерли. Повсюду темно. Изабелла сидит где-то с Альваро. Может, в садике. Я против юноши ничего не имею, но это не муж для внучки раввина дона Бальтазара. Я права, дон Эли?

Эли ничего не ответил.

— Вот видите, и вы того же мнения. Только после свадьбы можно сказать, хороший ли это брак. Бедняжка Изабелла сказала мне, что покончит с собой. А такое, упаси Господи, случается. Несколько лет тому назад я еще замужем не была и жила не в баррио, а в Толедо, но и там рассказывали, что в реке утопились двое влюбленных. Связали себя веревкой и прыгнули в Тахо. Их тела долгое время не могли найти. Через три дня волны выбросили их на берег. В том месте камень лежит, а на нем были выбиты имена. Но кто-то их стер. Так и неизвестно, кто их выбил, а кто их стер. Но сведущий может прочесть: Диего Дарфьера, 20 лет, и Абигайль Абравалла, 17 лет.

— Абравалла? Дочь богатого купца Абраваллы?

— Да.

— Сестра Дова бон Цви?

— Да.

— А кто такой Диего Дарфьера?

— Сын гранда Дарфьеры, начальника города.

— Он до сих пор начальник?

— Да.

— И мстит баррио за смерть сына?

— Об этом я не слышала. Он уже стар. Диего был его единственным сыном… Но я не об этом хотела сказать. Думаю, что донья Клара не боится за жизнь Изабеллы. Бояться нечего, говорит она, Изабелла не самоубийца, в нашей семье это невозможно. И еще говорит: в моей семье любят того, кого надо. Но я вам скажу по секрету, только прошу меня не выдавать, что сама донья Клара когда-то любила одного человека из тех, кого не надо любить. В ранней молодости донья Элишева, жена дона Абраваллы, и донья Клара были влюблены в одного юношу. Но его родители не захотели донью Клару, она была им не чета, ее отец не был главным раввином Кастилии, вот они и предпочли донью Элишеву, невесту из знатного рода.

— Интересно…

— Очень рада, что вам это интересно. Я, когда рассказываю, забываю о страхе. Благодарю вас, дон Эли.

— Я тоже рад.

На пороге стояла Изабелла.

— Как хорошо, что у тебя горит свет, дорогая Беатрис. Можно к тебе? И дон Эли здесь? Во всем доме пусто и грустно.

— Проходите, пожалуйста. Нам будет веселее.

Вслед за Изабеллой показался Альваро.

— Садитесь, мои дорогие. Может, хотите что-нибудь съесть? А вы, дон Эли? Может, вина? — спросила Беатрис.

— Оставь, Беатрис. Ничего не хочется. Ах, Боже! — Изабелла села в кресло.

— А где Ана? — спросил Эли. — Неужели она одна дома?

— Она у Каталины, — ответила Изабелла.

— А ей не пора спать?

— Ана может спать у Каталины. Она у нее любит спать.

— Пойду за ней наверх, — предложил свою помощь Альваро.

— Никуда не ходи!

Альваро подчинился.

— Это уже конец.

— Не говори так, Изабелла.

— Не говори так! Не говори так! Только это и слышу!

— Альваро прав, Изабелла. Сейчас придет Даниил и все расскажет.

— Что он может рассказать? Он уже ничего не может нам рассказать, — Изабелла вздохнула. — Это конец.

— И о тебе наверняка была речь, — сказала Беатрис.

— О, да! Увы! Я ничего хорошего не жду.

— Не теряй надежды. Ведь не может быть столько бед в одной семье, правда? — Беатрис обратилась к Эли.

— Я тоже так думаю.

— Одно дело — беда для бабушки, а другое — для меня.

— Тихо! — Беатрис подняла голову.

Все повернулись в сторону открытых дверей.

— Мне показалось, кто-то идет, — улыбнулась Беатрис.

— А я ничего не слышала, — сказала Изабелла.

— Мне показалось, будто это шаги Марианны.

— Ее дух? — Изабелла пожала плечами.

— Марианна не умерла, — заметил Альваро.

— Лучше бы умерла! — Изабелла вдруг заплакала.

— Когда же Даниил придет? — Беатрис вздохнула.

— Какое это имеет значение? — спросила Изабелла.

— Спокойнее, когда он рядом.

— Тебе хорошо.

— Ты не любишь Даниила, дорогая?

— Глупый вопрос.

— А ты злая.

— Побудь на моем месте. Тебе-то хорошо, ты в положении, ты счастливая.

— Подожди, Изабелла, и тебе Господь подарит ребенка, и не одного. Правда, Альваро?

Альваро покраснел.