Присоединение Центральной Азии к Российской империи в XVIII–XIX вв.

Одновременно для выяснения истинного положения дел было решено направить на Памир разведчиков из российских казаков и киргизов. Выяснилось, что, несмотря на извещение пекинского правительства о выводе своих войск с Памира, их отряды по-прежнему продолжали занимать урочища Ранг-Куль, Аличур, Яшиль-Куль, Акташ и др. Более того, они стали возводить новые укрепления и готовиться к прибытию английских войск, которые в этот период прокладывали дорогу по Канджутскому ханству. На совещании была отмечена важность Памира для России, как прикрывающего ее позиции и обеспечивающего безопасность Туркестанского края. Было принято решение о российском военном присутствии в пунктах Базай-Гумбаз, Акташ, важных в военно-стратегическом отношении.

На совещании было также отмечено, что вопрос об определении границ между Россией и Китаем должен рассматриваться самостоятельно от вопросов по разграничению британских владений с Афганистаном. Одновременно было подчеркнуто, что первостепенным является определение границ от перевала Уз-Бель, на котором окончились разграничения в 1884 г., и далее по Сарыкольскому хребту до Мустага. Этим хребтом отделялись владения Кашгарской провинции от той части Памира, которая входила ранее в пределы Кокандского ханства[607].

Представители Пекина отстаивали свои права на основании протокола 1884 г.[608] Однако разграничение 1883–1884 гг. не давало права Пекину на незаконные притязания на часть Памира. По договору 1884 г. разграничение в этом районе шло по линии перевала Уз-Бель, которая шла на юг, а граница России направлялась на юго-запад. В целом направление линии от Уз-Беля точно не было определено. Правда, в Петербургском договоре южный перевал Уз-Беля не был указан как пункт, определяющий проведение границы, и это было ошибкой[609].

Российский эмиссар, участвовавший в определении границы, решился на проведение временной пограничной линии, т. к. не располагал подробными картографическими описаниями территории Кокандского ханства. «При этом граница была определена только на северо-западе Кашгара и доведена лишь до перевала Уз-Беля (Кизыл-Джейк), которым, как было отмечено в протоколе, оканчивается граница обоих государств, так как граница России поворачивается на юго-запад…»[610]

При составлении договора 1884 г. не принимались во внимание ни политическая история рассматриваемых районов Памира, ни естественно-географические условия. В силу этого, Сарыкол с его прилегающими к северу районами, в прошлом принадлежащими Коканду, отошли в сферу влияния китайских властей. Рельеф местности делал логичным разграничение не по Сарыкольскому хребту, а по главному хребту Кун-Луня, что оставляло за Россией долины Сарыкола с важнейшими торговыми путями[611].

Неточности формулировок вышеупомянутого протокола давали возможность китайским войскам постоянно нарушать границы. Более того, по сообщению российского посла из Пекина, китайские власти отказались приступить к переговорам о разграничении на условиях России. Они настаивали на переговорах только на основе ранее заключенного протокола 1884 г.[612]

Россия, занимаясь внутренним устройством Туркестана, не смогла в конце XIX в. добиться окончательного решения Памирского вопроса. Это и использовало китайское правительство, ссылаясь на неточную формулировку договора и, пытаясь окончательно упрочить свое положение на Памире, отправляло военные отряды в его отдаленные районы – Сума, Кизыл-Джеик, Тагдумбаш и др. Более того, из Кашгара было отправлено специальное донесение в Пекин якобы о принадлежности Сума, Большого и Малого Памира Китайской империи. С постройкой англичанами дороги в Канджут усилился приток английских агентов на Памир, откуда они нелегально посещали Ферганскую долину, настраивали коренное население против России. Так, англичанин Юнгхесбенд, под видом охоты на Памире, собирал сведения о положении российских войск. По свидетельству российского консула в Кашгаре, большую активность в Сарыколе проявлял английский чиновник Макартней. В 1892 г. по поручению Абдуррахман-хана в Сарыкол прибыл афганский офицер, который был принят и обеспечен конвоем до границы Ферганской области[613].

О значении Сарыкола для Англии в 1898 г. доносил Н. Петровский из Кашгара директору первого департамента Министерства иностранных дел: «Англичане преднамеренно занимались строительством дороги от Канджута по направлению Сарыкола, распространяя таким способом свое влияние на местность по Раскен-Дарье и на Аксай, где по слухам будет разрабатываться ими дорога от Ладака к золотым приискам Куэн-Лунского хребта…»[614] Но в Сарыкол был запрещен проезд представителям России, например капитану Бедгеру, направленному в Кашгарское консульство, и доктору Лавриновичу, направленному для борьбы с эпидемией чумы в Сарыколе.