Пристрелочник

-- Да ладно те, воевода, не журися. Ты княгине-то вона каких платьев надарил. С похода привёз или на ушкуйниках добыл? Поди, и ещё есть? Не последнее же с себя снял. Ты давай, открывай погреба. Мы и тряпки возьмём, не побрезгуем. Народ-то тебе кормить надобно. Иначе вымрете с голодухи. А мёртвым-то на что паволоки? Взять-то тебе, кроме как у нас - неоткуда.

И утешитель радостно захихикал.

Глава 369

Из шести рязанских купчиков помалкивали двое: бородач и Софрон. Они стояли в стороне, врозь, оба опустив головы. Но - по-разному. Бородач изредка посвёркивал глазами исподлобья - то на группу крикунов с Николаем, то на меня с "утешителем", то на своих лодочников у костра. Гребцы внимательно вслушивались в разговор. Имея, почти все, топоры на расстоянии вытянутой руки.

"Нас побить, побить хотели

на высокой на горе.

Не на тех нарвалися

мы и спим на топоре".

Эти даже и не спят. А дальше там в частушках у "Партизан":

"Ваньке стукнули свинчаткой

и подбили левый глаз.

А теперь ему косому

из девчат ни кто не даст.

Пусть мне ноги поломают,

кровь из носа будет течь.

Ничего что глаз подбитый,

мне б женилку уберечь".

А оно мне надо? Тут вопрос уже не о персональной "женилке", а о потерях в населении поселения.

Не, робяты, даром тужитесь. Бой - последнее средство. Побив рязанских купцов, я потом вовек не расхлебаюсь. Тот же Живчик первым прибежит сковыривать меня со Стрелки. Чтобы не дать повода Глебу Рязанскому - то же сделать и самому здесь сесть. Я даже не могу повторить ту форму наезда, которую только что реализовал в отношении булгарских купцов - контингент другой, свои, русские.

Надо обойтись словами. 20 кило серебра... Утром у меня столько не было. Теперь, после булгар... Но рязанцы серебро брать не будут. Будут мозги морочить. Перевешивать, вопить о подмене, о примесях... Николай будет кричать в ответ. Их - много, он - один. Настоящего мастера по серебру у меня нет - чтобы мог носом ткнуть и "пробу поставить".

Поэтому и пошёл толк про "погреба". Ткани, оружие... При этом покупатели будут сбивать цены ещё втрое. Пользуясь своим положением.

Мне надо купить. Только у них. Для этого надо продать. Только им.

На это и расчёт: всемеро дороже продать, тут же втрое дешевле купить. Да уж, в Муроме они бы так не обернулись - там торг есть. А здесь - монополия. Дважды.

О! Так это интересно! "Минус на минус даёт плюс" - давняя арифметическая мудрость! Я уже говорил, что не люблю монополии? Так это неправда! Это только когда монополия - не я. А вот если я...

-- Николай! Кончай Господа по пустякам тревожить. Уймись и затихни.

-- Да как же можно?! Они ж ведь... ну чистый грабёж! Господине! Тебя сюда поставили, чтобы разбойникам речным укорот дать - так вот же! Разбой! Прям на реке!

-- Успокойся. Купцы - добрые. Которым я должен давать подмогу и защиту.

Это - ещё один вариант. Дать им такую защиту, чтобы они цены сбросили. Например, посадить в какое-нибудь хорошо защищённое помещение. Типа поруба. И через три дня, без воды и еды, они изменят свою ценовую политику. До более... "userfreendly".

Такие примеры в русской истории есть. Да почему только "в истории"?! Поруба у меня нет. Уже и эти, с булгарского каравана снятые чудаки, создают проблемы с размещением. Опять же, русским князьям ситуация знакома - реакция будет предсказуемая. Нежелательная.

Попробуем чуть иной подход. Дважды монополистический.

-- Николай, отстань от них. Говорить я буду с Софроном. Остальные - молчат.

-- Не... чегой-то... почему с одним? Мы тут купно... у нас товар обчий... не... не по обычаю...

-- "На "нет" и - сюда нет" - нерусская народная мудрость. Только - туда (Я кивнул вверх по Оке). Бывайте здоровы.

Поднялся, отряхнулся и потопал по пляжу к своим. Николай растерянно посмотрел на меня, на своих недавних собеседников и побежал догонять.

-- Ну чего ты, ну чего?! Я уже "за поход" - сбросил. Ещё чуток и, глядишь, и мачты в полцены отдадут, и там...

-- Перестань. Здесь дело серьёзное.

-- И чего?! Я чего - только несерьёзными?! Как мелочи - так Николай! А я что - не понимаю?! Я ж понимаю - без хлеба нам никак не прожить! Ваня! Я ж завсегда! Я ж из себя вылезу, но цену собью...

-- Николай, уймись. Здесь торга мало. Здесь крик о цене - не довод. Здесь думать надо. Вспомни, как мы паутинку на бабе в Смоленске продавали.

Мы уже отошли на пару десятков шагов, когда я обернулся:

-- Эй, корабельщики. Не шалите тут. Будете... егозить - взыщу. На моей земле стоите. Сегодня - даром. Завтра за постой - платить.

Купцы, что-то бурно обсуждавшие между собой, повернулись на мой голос, выслушали. И Софрон вдруг громко спросил. Прямо, что чрезвычайная редкость в здешних торговых разговорах, спросил о главном:

-- Господин воевода. А какая твоя цена?

-- Полста. Полста кунских гривен за всё. Сегодня. Завтра - меньше. Думайте.

Там ахнули, возмутились, зашумели-забалаболили, но я уже вышагивал к намозолившему мне за сегодня глаза штабелю брёвен. Николай с задержкой вышел из остолбенения после озвученной цены, догнал, пристроился рядом: