Приступ

Режим многоствольного отбойного молотка. Шагающий роторный?… Увы, нет у меня ротора. И шагать на этом столе… только шею свернуть. Ну, почему я не осьминог? Лучше — кальмар, у него — десять. Щупальцев, если кто не понял. Это то, чем щупают, судя по названию. Сколько квадратных миллиметров в поверхности женского тела? А микро-метров? Квадратных. А изнутри? И каждый надо… обслужить, обиходить. Поскольку там, на этих квадратных, круглых и сфероконических… нервные окончания. Которые надо… вы точно угадали — надо возбудить. Все вместе, попеременно и гармонично. Вы на рояле могёте? В смысле — по клавишам? Так вот, женщина, хоть бы и на рояле, который, как давно известно — ну очень скользкий инструмент, куда более… полифонична. А, так вы литаврщик? В смысле: тарелками по ушам по отмашке главного? Тогда вам в групповуху. В смысле: в ансамбль. Там и… стучите. Не-плотник вы наш.

Ограниченный словарный запас уместных выражений эмоций и восторгов, постепенно разнообразился подсказываемыми мною репликами.

Типа:

— Наконец-то! Первый раз в жизни! Хороша разница: е…т, а не дразнитца! Ай да е…ало! Не у моего — мочало. Верно я тебя ждала, верно я тебя звала! Лучше у милого на уду, чем в Киеве на столу! Милого удилище милей мужнина говорилища! Ванечка! Ублажитель! От постылого освободитель! Коль головка мужнина без толку болтается, то и голова бестолковая в торбе валяется… Сладко! Ещё! Не хренок с ноготок, абы да кабы, а оглобля дубовая для горячей бабы. Крепче! Сильнее! Ты ныне мне мясные ворота отворил — я те завтра Золотые распахну.

Короткий темп наших движений не позволял строить продолжительных сентенций с предикатами и деепричастными. Всё — на один вдох, вскрик, втык…

Фраза типа: «Великий Князь Киевский Мстислав Изяславич был справедливо обезглавлен, по предварительному сговору, заблаговременно приглашённым добрым молодцом, давно и страстно желаемым Великой Княгиней Агнешкой Болеславовной, молившего оного „Зверя Лютого“ тайно и и многократно об избавлении от постылого и сексуально несостоятельного супруга, чего оная княгиня дождалась и ныне вполне наслаждается счастьем, теша своё ретивое в размерах прежде даже не представимых» — озвучена быть не могла.

Интеллектуальное напряжение, вызванное необходимостью работать ещё и сценаристом, звукооператором, режиссёром-постановщиком… и режиссёром-располагальщиком — несколько притормаживало мои собственные синапсы. Но… тысяча вёрст заснеженной Степи — это не только вёрсты, но и дни. Вынужденного воздержания.

Короче: сеанс закончился. Выдав, со страстной хрипотцой, последнюю реплику: — Лучше с Ванькой во бля…нях, чем с Жиздором во княгинях.

Агнешка замолчала, тяжело дыша. Поскольку я… тоже закончил. В смысле… Ну, вы поняли. И слова подсказывать — тоже.

Несколько одурев от произошедшего, от своей многоствольности и параллельности, в смысле: одновременности умственной и физической активности, начал тупо соображать: залезть-то мы сюда залезли, а вот слезать…

Пропущу подробности. Да, ставя назад затычку в душник я стукнул Агнешку по уху, а когда вытаскивал «огрызок» из стены, едва не порезал ей вены. Но мы спустились. Не принеся друг дополнительных тяжких телесных… Снизошли. «Даже боги спускались на землю». Из этого филиала «мира горнего» в форме древнерусской мебельной пирамиды.

«Нравственную позицию мы всегда представляем себе вертикальной, безнравственную — горизонтальной».

Речевой штамп: «высокая нравственность». А здесь? — Судя по рельефу — «высокая безнравственность». Наглядно высокая. Физически. Экстраполируя возникшее подозрение могу предположить, что в невесомости «нравственность» невозможна — нет вертикали.

Удовлетворенно разглядывая покинутую «лестницу в небо», на вершине которой я так близко познакомился с самыми высокопоставленными на «Святой Руси» «вратами в рай», «высоко» — в гео- и социо-смыслах, подумал, что надо бы по возвращению сделать у себя во дворце люстру. А то, сами понимаете: «если бы я выбрасывала всю мебель на которой… то только люстра бы и осталась. Да и то — Иван Иваныч такой шутник…».

«Иван-шутник» — есть. В моём лице. А вот люстры… Надо заполнить лакуну и разнообразить декорации.

Глава 553

Вёдра с водой, тазик и прочее банное — вот оно. Я с таким удовольствием принялся скрести себя! Горячая вода на грани терпения, жёсткая мочалка, едкое зелёное мыло… Грязь слезала пластами вместе с кожей, эпидермис скрипел, визжал и осыпался..

Агнешка, усаженная рядом на половичок, привалилась к стоявшей у стены лавки и только замучено пыхтела.

Молодец. Вынесла, а ведь был шанс, хоть и не великий, сломать её шею. От моего… энтузиазма. Или — загремев с вершины этого… дровяного склада.

Она даже не пыталась откинуть с лица подол моей рубахи. Пришлось дотянуться, сделать это самому.

— Ты молодец. Хорошо кричала. Громко. Голос звонкий, сильный. Сотню душ православных от смерти жестокой спасла. А может — тысячу.

Она непонимающе смотрела на меня. Неуверенно моргала. Решилась спросить, но первая попытка оказалась неудачной: горло сорвала. Откашлялась:

— К-как это? К-кого я… спасла?