Приступ

— Вскоре младший мой брат, Казимеж, из заложников от Барбароссы вернулся. Два бездомных, безудельных, нелюбимых. Я, когда малая была, за братом ходила, присматривала. Вот и он взялся присмотреть за… за сыном моим. Как-то сошлись они, дядя с племянником. Отец во Владимир не зовёт — Роману и хорошо. Да и мне… нет его на глазах — будто и вовсе греха на мне нету.

Она тяжело вздохнула.

— Двенадцать лет Роман там прожил. Уж и веру католическую принять собирался. Тут братья в поход на язычников пошли. Генрих погиб, удел его, Сандомир, к Казимежу перешёл. У Казика дел много, на Романа времени нет. Здесь Ростик умер, муж в Киеве сел. Роман и приехал к отцу. Тот на него… злобится. Не понять с чего. У него и так-то норов… Жиздором не спроста прозвали. Послы новогородские пришли, дебрями лесными пробрались: Дай нам, Великий князь, сына во князи. Как по старине — старшего. Муж фыркнул: старший, де, мне наследник, отцов удел держит. Берите второго, «Подкидыша». Типа пошутил. Роман и понял, что в отцовом дому ему доли не видать. Пошёл в Новгород да стал господе Новгородской угождать. Коль ворогов резать-жечь, так особенно. Жестоко как-нибудь.

— Так он знает?

— Откуда? Нет. Но… молву-то и он слышит. И видит, что и я, и… отец — к нему неласковы.

Не меняя выражения лица и тона, вдруг спросила:

— А ты — знаешь. Не — догадываешься, не — слышал. Знаешь. Откуда?

— Эх, Агнешка, рабыня моя свеже-похолопленная, я ж — «Зверь Лютый». Мне многие тайны, от обычных людей сокрытые, известны.

Глава 554

«Берестечковая война». В русских летописях она не упомянута. Польские хроники… недостоверны и политизированы.

Сам эпизод содержит элемент… совершенно редкостный.

Через тринадцать лет (в РИ) Роман будет князем в Бресте (Берестье). И вот эта Агнешка публично объявит, что он ей не сын, что он не сын её мужа, что вообще — подкидыш. Объяснит, что пошла на такой обман из-за задержки с беременностью и страхом развода.

Услышав про «нечестие» князя, жители Бреста восстанут и выгонят Подкидыша из города. А его дядя, к тому моменту уже король Польский Казимир II Справедливый, придёт племяннику на помощь и восстановит власть того над городом.

В средневековье полно эпизодов с внезапным обнаружением незаконнорожденности наследников. История восшествия на престол Ричарда Глостера — один из примеров.

Инициаторами объявления наследника незаконным являются, обычно, но не всегда, другие родственники, претендующие на наследство. Иногда так поступает родитель, отстраняя нежелательного наследника в пользу более приглянувшегося.

Подобные истории рассказывают своим детям особо честолюбивые матушки:

— В тебе течёт кровь великих Гоген-Фоген-Штауфенов! Про Иисуса слышал? Мой муж тоже был «плотником». Ты не сын покойного супруга, барона фон дер Швальден, а плод тайной любви самого императора!

Но подобного — объявления своего старшего сына безродным подкидышем — я не нахожу в этой эпохе. Какие-то внешние причины, давление, которое бы могло принудить Агнешку к такому заявлению — не видны.

Что мог сделать Роман, чем так досадить Агнешке, чтобы она пошла на такое?

Это последнее упоминание её в летописях. Где, как, когда она умерла, где похоронена — неизвестно.

Русские летописи, в части касающейся Волынского княжества в эту эпоху, весьма отрывочны, а польские…:

«…деятельный Казимир, полагая беспричинную бездеятельность противной природе, обратился к соседним землям, не терпя замкнутости в пределах родины. Вторгшись на Русь, он нападает прежде всего на город Берестье… решив вернуть его первородному сыну своей сестры (Роману Подкидышу — авт.), неоправданно изгнанному братьями из-за того, что мать, по причине скрытой ненависти, наклеветала, будто он [ей] не сын, а был подложен, когда не было надежды на потомство. Это обстоятельство, хотя и не предрешавшее вопроса, как то было на самом деле, в глазах многих показалось порочащим его имя. Поэтому граждане, считая недостойным, чтобы какой-то незаконнорожденный княжил над князьями, решительно бунтуют; но даже и предводители войска весьма смущены этим».

Нестыковки режут глаз и травмируют логику.