Прививка для императрицы: Как Екатерина II и Томас Димсдейл спасли Россию от оспы

Когда в 1780 г. на город обрушилась новая эпидемическая волна, Общество стало прививать детей из бедных семей на дому. Хэйгарт проводил и более глубокие исследования, стараясь в каждом случае выяснить источник болезни. По сути, он изобрел систему, которую мы теперь называем отслеживанием контактов больного, а заодно и доказал, что оспа распространяется путем заражения на близком расстоянии. Он опубликовал четкие и понятные «Правила профилактики», фокусировавшиеся на изоляции, свежем воздухе и мытье рук. Кроме того, он выдвинул такое предложение: следует платить родителям за то, чтобы они держали своих привитых детей в изоляции на протяжении заразного периода, а кроме того, надо создать особую систему наблюдения, чтобы инспекторы выписывали штрафы нарушителям таких правил[433]. Некоторые задавались вопросом, не мешает ли этот подход пресловутой «английской свободе», но врач уверял, что таких инспекторов надлежит рассматривать не как «шпионов, высматривающих тех, кто наживается неправедным путем, а как дружелюбных наблюдателей, которые призваны предупреждать несведущих, объясняя, как избежать невольного отравления своих соседей и друзей»[434].

Честерская модель повлияла на организаторов аналогичных инициатив в Лидсе и Ливерпуле, но в других крупных городах, таких как Лондон, Ньюкасл, Манчестер и Глазго, народные опасения, апатия и фатализм, подогреваемые постоянным (как большинству казалось) присутствием оспы где-то рядом, препятствовали усилиям врачей и других активистов распространить прививочную практику на бедняков[435]. Проблемы, связанные с контролем распространения инфекции, по-прежнему мешали рутинным образом делать прививки амбулаторным пациентам. В деревнях и ярмарочных городках, где в конце XVIII в. проживало четыре пятых населения страны, это удавалось гораздо лучше: всеобщие прививки осуществлялись здесь с помощью пособий для бедных и заметно снижали как смертность от оспы, так и заболеваемость ею[436].

Больше всего от этого выиграл юг Англии, где практику всеобщей прививки переняли довольно рано[437]. В Мейдстоне (графство Кент) целых 600 человек умерли от оспы за три десятка лет, предшествовавшие первой массовой прививке, проведенной в городе в 1766 г. Уже в 1782 г. городской викарий Джон Хаулетт докладывал, что с тех пор здесь умерли от оспы всего около 60 человек; это стало «достаточным и весьма удовлетворительным доказательством великих преимуществ, которые город получил от этого спасительного изобретения!»[438]. Едва то или иное сообщество получало опыт успешной всеобщей прививки, оно обычно вновь обращалось к ней всякий раз, когда оказывалось перед угрозой очередной эпидемии оспы. Речь шла не только о спасении жизней – здесь, как уже неоднократно упоминалось, была и экономическая выгода. Города могли сохранять и укреплять торговлю, во всеуслышание сообщая о своих усилиях по изгнанию оспы. К тому же прививка обходилась гораздо дешевле, чем дорогостоящее лечение натуральной оспы и похороны тех, кто от нее умер.

Там, где прививки применяли достаточно широко, с тщательными мерами контроля для предотвращения перекрестного заражения, они действительно могли защитить сообщество от оспы. Эта необычайная истина привела прогрессивно мыслящих врачей к следующему шагу, подсказанному логикой: выходило, что оспу можно совершенно искоренить во всей стране. В своем «Наброске плана искоренения обычной оспы по всей Великобритании», опубликованном в 1799 г., Хэйгарт, к тому времени ставший членом Королевского научного общества, предлагал государству взяться за общенациональную прививочную программу с жесткими мерами проведения ее в жизнь посредством «гражданского регулирования» – системы вознаграждений и наказаний, выписываемых по результатам инспекции. Он заказал специальное статистическое исследование, из которого явствовало, что за 50 лет такая схема увеличит население Британии с 8 до 9 млн человек. Но правительство, занятое войной с революционной Францией, не приняло это дорогостоящее и политически сомнительное предложение. Прошло почти 200 лет, прежде чем Всемирная организация здравоохранения наконец добилась полного искоренения оспы во всем мире.

Несколько десятилетий развития прививочной практики в Британии внесли вклад в формирование своего рода нового мировоззрения, простиравшегося далеко за рамки самой процедуры. Достижения прививочной технологии расширяли медицинское знание – о заражении, о процессах распространения инфекции в организме, о сравнительной патологии. Организованные Димсдейлом, Хэйгартом и другими энтузиастами кампании, призванные вовлечь и бедняков в сферу действия этой благотворной практики, объединили научные изыскания с социальным активизмом, продвигая идею общественного здравоохранения как вопрос политический. Кроме того, прививка открыла новые горизонты для использования статистической информации в медицине.