Прививка для императрицы: Как Екатерина II и Томас Димсдейл спасли Россию от оспы

В 1801 г. образцы вакцины достигли России. Императорская семья сгорала от нетерпения, желая поскорее ввести в обиход новую процедуру, уже опробованную в балтийских провинциях империи. Антон Петров, мальчик из московского сиротского приюта, стал первым вакцинированным в России. В свое время Екатерина одарила маленького Александра, давшего материал для ее прививки, почетной «тематической» фамилией Оспенный; Антона же в честь соответствующего события нарекли Вакциновым. Лимфа из волдыря на его руке стала источником вакцины для череды других пациентов. Вакцинация распространялась за пределы новой и старой столицы. В одном только 1804 г. число вакцинированных в европейской части России перевалило за 64 000. На следующий год этой практикой удалось охватить почти все провинции империи[450].

Но переход от традиционной прививки к вакцинации не всегда проходил гладко. В Британии страх перед коровьей вакциной с ее недвусмысленным происхождением от животных заставлял некоторых опасливых пациентов (особенно из числа лондонских бедняков) выбирать старую знакомую методику, даже когда им предлагали воспользоваться новой. Сатирические карикатуры изображали, как после вакцинации у пациентов вырастают рога и копыта. Беспокойство по поводу эффективности процедуры и нестабильного качества вакцины породило новые вопросы – о том, чем же, собственно, является дженнеровская вакцина. Постепенно стало ясно, что такая вакцинация не дает постоянной защиты, а значит, пациентам требовалось спустя какое-то время вводить повторные дозы («бустеры», как мы сказали бы сегодня). В первые же годы после открытия вакцинации возникло движение ее противников, которое впоследствии то активизировалось, то затухало, однако так никогда и не исчезло.

Несмотря на некоторое противодействие, вакцинацию продолжали перенимать. Дженнер оказался прав в своем предсказании, сделанном в 1801 г.: «Даже маловерам теперь сделалось слишком очевидно, что полное уничтожение оспы, этого страшнейшего бича всего рода человеческого, должно стать окончательным результатом этой практики»[451]. В 1980 г., после мощной кампании вакцинации и наблюдения, человеческую оспу официально объявили искорененной в масштабах всей планеты, что стало одним из величайших достижений общественного здравоохранения за всю историю человечества.

Открытие Дженнера заслуженно принесло ему всемирную славу одной из самых значительных фигур в истории медицины. Вакцинация стала безопасным, доступным и эффективным профилактическим средством борьбы с чудовищным вирусом, унесшим миллионы жизней. Но достижение Дженнера возникло не на пустом месте – оно опиралось на прозорливость, решительность, отвагу и простое трудолюбие бесчисленных его предшественников, мужчин и женщин, которые разработали технологию прививки, заложившую фундамент для вакцинации. Наблюдения Томаса Димсдейла, Дэниэла Саттона и всех остальных прививателей-экспериментаторов, смелость и общественная активность леди Мэри Уортли-Монтегю, российской императрицы Екатерины II, Вольтера и других влиятельных пропагандистов прививки, кропотливый анализ, которым занимались Джурин, Неттлтон, Хэйгарт и другие собиратели статистики, целые столетия профилактического ухода, обеспечиваемого великим множеством прививателей-дилетантов на континентах за пределами Европы, этих героев, оставшихся безвестными, – все это стало теми ступенями, по которым смог подняться Дженнер.

Первые специалисты по вакцинации «унаследовали» не только методику прививки, но и весь контингент пациентов и практиков, уже знакомых с идеей профилактической медицины. В обществе успел твердо укорениться один из ее основополагающих принципов – целенаправленное заражение здорового человека с целью защитить его от гораздо большего риска (пусть и не все соглашались пойти на него). Благодаря усилиям Томаса Димсдейла и других активистов все-таки возобладали научные и гуманистические доводы в пользу того, чтобы обеспечить доступ к вакцинации всем слоям общества, несмотря на то что в нем царит неравенство.

Дженнер, который сам был не только вакцинатором, но и традиционным прививателем, опирался на опыт множества предшественников – вот почему он сумел разглядеть на горизонте мир, освободившийся от оспы. Без прививок никогда не появилась бы вакцинация.