Прививка от невежества

Я сделал надлежащий этикет и застыл, внимательно глядя на бойцов. Ким что-то крикнул по-корейски, они вскочили. Зрелище было впечатляющее, казалось, что у обоих под кожей стальные канаты, готовые в любое мгновение либо расслабиться, либо натянуться, как прикажет хозяин. Еще несколько мгновений — и они начали бой. Правила поединка были щадящие, но не более, в голову били только открытой ладонью. Техника незнакомая, да и откуда мне было знать корейскую школу, неизвестно когда занесенную на Тянь-Шань.

Молодые ребята дрались идеально, они как будто сошли с древних картин. Стремление победить не перехлестывало через меру, но было очень большим. Техника походила на винчуновскую, а значит — было что-то общее и с моей. Корейцы были настолько одинаковые, что я не выдержал и улыбнулся.

— Братья, — подтвердил Ким. — Все выясняют, кто сильнее. Так за шесть лет работы и не выяснили.

Через минуту Ким остановил бой.

— Хочешь попробовать? — спросил он у меня.

Я, в свою очередь, кисло скривился.

— Ну чего ты? — улыбнулся Ким.

С моими проблемами было не до боев.

— Ладно, — махнул я рукой. — С кем?

— Выбирай, кого хочешь, — предложил Ким и засмеялся.

Конечно, было смешно, у них было все одинаковое — и техника и сила, и даже внешностью они ничем не отличались. “Да, — подумал я. — Вот сейчас и получу. Слишком уж молодые и свирепые ребята.” Проигрывать не хотелось, но ощущение того, что в городе мало тренировался, начало давить сразу. “Ладно, — сказал я себе. — Ребята молодые, да и веса у них поменьше, правда мышц побольше. Ничего, как-нибудь справлюсь.”

Вздохнув, я подошел к одному из них и поклонился. Мы стали в стойки, поклонились снова и бросились друг к другу. Несколько секунд мы пытались руками найти брешь в защите. Парень был намного сильнее меня физически. “Тебя бы туда, откуда я, — возникла злобная мысль. — Каким бы ты стал в этих цементных скворечниках.”

Первый удар я пропустил в грудь. Все органы внутри задрожали и заболтались, как соленые огурцы в бочке. Пришлось поступить не совсем прилично, да и вообще, зря они решили проверить своего престарелого гостя, ведь школа тоже корейская.

От второго удара ладонью в ухо я понял, что серое вещество действительно находиться в костяной коробке и плавает в жидкости. И все же пришлось сделать то, чего не хотелось. Держа левую руку на уровне своей груди, я сымитировал удар правой. Кореец, защитившись от моей левой, ушел в безопасную плоскость. Вот тут я и поднял, как бы нечаянно, плечо. Он был ниже меня и поэтому мое плечо и его челюсть врезались в друг друга. Он долго сидел на земле тряся головой, а потом встал и виновато поклонился Киму.

— Хорошо, работайте, — Ким махнул рукой, и мы вернулись во двор. — Молодец, — похвалил меня Ким.

— Это почему? — не понял я.

— Молодец и все.

— Спасибо, — я пожал плечами.

Ким вдруг засмеялся и хлопнул меня по плечу:

— Думать их заставил, рассуждений будет теперь на два дня.

Я понял, что Ким их еще не учил коварным неожиданностям.

— Ну что, поехали к Учителю? Да и твои уже, наверное, вернулись, посмотришь, как они.

Холодная и тяжелая пыль с трудом догоняла машину. Вечерело, а ледяная влага уже начинала безжалостно рвать тело. “Нет спасения,” — подумал я.

В дом Учителя прошел быстрым шагом, возле него стояли шикарные машины, а несколько человек выкатывали со двора по мостику через арык красную ковровую дорожку. Наверное скоро прибудет сам генерал. Глянув краем глаза на все эти приготовления, я нехотя, но все же быстренько отправился в наш дом.

Ребята уже приехали с поля. Они были грязные, уставшие и раздраженные. Отмывшись все сразу уснули. Татьяна осталась в доме у Учителя, была надежда, что расскажет о приезде генерала. Я положил узенькую досочку на землю и сел на нее. В метре от меня стоял, раскинув в стороны огромные цветы, розовый куст. Просидев около часа, я сходил к Рашиду и одолжил здоровенный казан. Старший сын был в возбуждении, когда его братья помогали тащить казан, я пожалел, что не одолжил еще чего-нибудь, в тот момент он мог отдать все.

Во дворе абсолютная тишина, роза с нераспустившимися бутонами и уставшие от своей глупости, спящие в доме люди. Мне хотелось биться в истерике, кричать на всю долину, но я прекрасно понимал, что не в силах помочь никому. Хотелось ворваться в дом Учителя, не глядя никому в глаза, схватить жену за руку и уехать в свой дом. Но мудрый Андреевич сделал так, что это стало невозможно, для этого нужны были деньги. Я хорошо помню тот момент, когда все решили начать новую жизнь, вот и начали. Казан хорошо смотрелся в центре огорода, был маленький запас дров. А что потом?

Темнота и проникающий везде холод медленно подкрадывались для того, чтобы безжалостно обрушиться на все живое. Ребята начали просыпаться и выходить во двор, в летней кухне копошился сумасшедший фотограф.

— Ну, как дела, пацаны? — спросил я у вышедших из дома. — Я ведь с вами разговариваю, — разозлился я.

— Какие дела? — буркнул один из них. — Отпахали.

— Ну, вас пахарей хоть накормили?

— Накормили, по лепешке на рыло и арбуз.