Прививка от невежества

А пожарник через девять месяцев пришел ко мне в белом костюме. Он много о нем рассказывал, как о своей золотой мечте. Из него получился нормальный, красивый мужик, очень смахивающий на могучего борца, но грудой мяса с жиром он уже не будет никогда. Самое неправильное в лечении, которым он пользовался ранее, было то, что его ограничивали в количестве еды, а этого делать нельзя. Желудок — привык к определенному количеству, к определенной нагрузке, и лишить этого значит обречь человека практически на сумасшествие. Он так и ел — ведрами, но ел в основном янистые продукты, продукты, которые выжимали из него воду и ненужные жировые клетки. Количество потребляемого начало постепенно уменьшаться само. Я поздравил моего пожарника. И вдруг он захохотав, упал в своем белом костюме на пол.

— Ой, шо я зроблю, — смеялся он, — ой, шо зроблю!

Он был действительно веселый человек. То, что ему вздумалось сделать, может, было и недостойно, но как я мог удержать его…

Последняя попытка лечиться у моего, уже ставшего товарищем, пожарника была такова. Его долго мурыжили в каком-то кабинете, а потом сказали: “Ну, ладно, есть у нас специалист по этим делам. Так и быть, пошлем вас к нему”.

Пожарник, страшно ругаясь и махая кулаками, рассказывал, как он, при своем весе выперся на пятый этаж в пятьсот восьмой кабинет, а когда с замиранием сердца и надеждой постучал, а после “войдите” вошел, то потерял дар речи. За столом сидело чудовище весом килограммов сто восемьдесят.

— Ну, что? — грозно прохрипело оно. — И у тебя такие же проблемы? Значит, будем пробовать вместе.

Деваться было некуда. Мой друг, старший пожарник, прекрасно понимал, что вопреки своему желанию стал подопытным кроликом. Все, что врач хотел для себя, он сперва пробовал на нем. Я долго не мог понять, почему же так хохочет, подняв ноги вверх и не щадя свой белый костюм, мой удачный пациент.

— Ну, объяснишь ты в конце концов или нет? — не выдержал я.

Сидя на полу и вытирая слезы, периодически переходя снова на хохот, вогнеборець рассказал то, что задумал. Последнее, что назначил ему заплывший жиром врач, это были какие-то невероятно дорогие и редкие индийские таблетки, как он объяснил, для отбивания аппетита.

— Ну-ну? — поинтересовался я.

— Та шо “ну”, - он махнул рукой. — Жерты ще бильш хотилося.

— Ну, так чего ж ты ржешь? — с нетерпением вопрошал я.

И тут он мне нарисовал действительно умопомрачительную картину. Пожарник задумал серьезное дело. Он решил постучать в кабинет и после “войдите” прямо на пороге рухнуть на четвереньки.

— Да объясни же мне, черт возьми! — не выдержал я.

Он страшно удивился, а потом, продолжая громко хохотать, сказал мне, что бизнесмен из меня никогда не получится.

— Да и без тебя это знаю. Дальше объясняй, — с нетерпением потребовал я.

И тут он мне рассказал действительно смешную вещь. Он красочно описал, как будет на четвереньках ползти от самого порога к столу жирного доктора, причитая: “Если б не ты, спаситель… Если б не ты, спаситель…”

— Вот таке дило, — со смехом ляпнул в ладоши пожарник.

— Ну и что? — снова ничего не понял я.

— Ну ты и дурень! — абсолютно искренне поразился старший пожарник.

И он объяснил, что доктор даже не дождется, пока ему перестанут целовать ноги, а изо всех сил, несмотря на свой вес, ломанется по всей стране скупать эти лекарства, заранее предвкушая, сколько заработает денег и каким станет красавцем. И пожарник, вновь хохоча, рухнул на пол. Но мне почему-то весело не стало, а когда представил ситуацию, наоборот взгрустнулось. Вот такие у нас в стране врачи-экспериментаторы. А бывший толстый пожарник до сих пор не толстый, он гордится собой и мной.

ГЛАВА 16

Зеленая металлическая калитка была открыта, наверное, нас ждали. Джисгуль заскочила во двор, с грохотом открыла дверь и исчезла в доме. Через полминуты из двери боком вышел, действительно, бегемот. Женщина была толстая и тяжело дышала.

— Проходите, — улыбаясь и почему-то озираясь по сторонам, сказала она.

Мы не успели сделать и шага, как вдруг из-за летней кухни, наверное, с огорода, выскочила старуха. В руках у нее была кривая, суковатая палка. Старуха подбежала к женщине, которую мы пришли лечить, и, что-то злобно крича, начала колотить ее палкой. Женщина завизжала, сделала пару кругов по двору и, с трудом протиснувшись в дверь, забежала в дом. Мы стояли обалдевшие, ничего не понимая.

— Все, — сказала Джисгуль, — полечили бегемота. Пошли домой.

— Ну ты хоть объяснить можешь? — взмолился я.

— Муж у нее давно умер, — объявила Джисгуль.

“Вот они зверские обычаи Азии,” — подумал я. В результате, после долгих объяснений Джисгуль, стало все понятно. Когда умирает муж, вдова остается жить у его матери. Этот закон никогда не оспаривался у дунган, тем более, кто возьмет с кучей детей? Бедная женщина просто хотела похудеть, а свекровь понимала только одно: что скажут люди, при муже толстой была, а без мужа значит замучили. Вот так ей и ходить до конца жизни толстой, потешающей детвору.