Прививка от невежества

— Серега пришел, — радостно заорала подбежавшая Джисгуль и повисла у меня на руке. — А к нам с папкой гости приехали.

— Какие? — спросил я.

— Те, которые водку пьют, — объяснила девочка.

И тут я заметил в другом конце двора два больших незнакомых джипа. Рядом с машинами стояли здоровенные, все в коже, бритоголовые молодцы.

“И этих принесло, — с неприязнью подумал я. — Сколько же сюда таскается всяких! Интересно, что им нужно от Учителя?” Бритоголовые в открытую, ни капли не стесняясь, разглядывали азиатов. Те, в свою очередь, не замечали их вовсе. Весь двор вдруг вздохнул, из дома вышел в спортивном костюме Фу Шин. Как всегда, немного хитрая улыбка, чуть склоненная на бок голова и мягкая походка тигра. Учитель шел прямо ко мне. Джисгуль подбежала к Фу Шину.

— Папка, — снова заорала она. — Серега пришел.

Взгляд патриарха скользнул по двору. Хотелось упасть ниц или поклониться, но на удивление ничего не получилось, я стоял, как столб.

— Привет, Серега, — Учитель улыбнулся и протянул руку.

Поборов желание приложиться к ней, я с серьезным видом ответил рукопожатием.

— Ну и как дела? — спросил Фу Шин.

— Отлично, — бодро произнес я.

За спиной послышались хлопки. Я обернулся и увидел лежащих ниц бритоголовых. Учитель направился к ним. Вот и закончилась моя очередная встреча. Больше здесь делать было нечего. Я уныло побрел к мосту через арык.

Дни бежали без остановки. Учитель успел съездить в Китай и обратно, а я все не мог с ним встретиться. Ким, усмехаясь, подбадривал, мы обменивались с ним корейской техникой, и даже с Сашей я провел несколько тренировок. Сезон лука закончился, заканчивались и сомы — деньги, которые заработали на поле. Незаметно таяли продукты, которых ухитрились накопить. Еще немного — и нам будет нечего есть. Было необходимо пробиться к Учителю, но как это сделать, я даже не представлял. Раны у ребят потихонечку затягивались.

Однажды с утра, открыв дверь, я рухнул на крыльцо и несколько ступенек проехал на спине до самого розового куста. Твердый, как стекло, тонкий слой снега.

Глянув на розу, я увидел то, что обещал Ким. Роскошные красные цветы были скованы кристаллами льда. Живая роза со сверкающими лепестками во льду. Солнце только начинало бросать свои лучи в красные цветы. Днем, когда стало жарко, розовый куст, ничуть не согнувшись, все так же окутывал проходящих мимо своим волшебным запахом. “Нужно идти к Учителю,” — решил я.

Осеннее солнце светило так ярко, как будто прощалось навсегда. На этот раз шел к Учителю смело. Нужно было выяснить, что с последним больным, которому заваривал травы. Возле меня резко затормозил знакомый джип, из него улыбаясь выбрался Учитель. Я рухнул ниц.

— Слушай, Сергей, может, хватит все время падать? — спросил Фу Шин.

— Понял, — ответил я, вставая.

— Серега, — с заднего сидения, радостно улыбаясь, показывала мне язык Джисгуль. Ее таланты были неоспоримы: “поза льва” была выполнена идеально.

— Сергей, — продолжал Учитель, — мне нужна твоя помощь, подготовь ребят.

— К чему, Учитель? — поклонился я.

— Завтра к вечеру в мой дом приедет много разных людей и нужно показать технику.

Ноги подкосились, но я постарался изо всех сил устоять, изображая при этом преданную улыбку ученика.

— А что за событие? — поинтересовался я.

— Не так, чтобы событие, но людей будет много, даже очень.

Предчувствие укололо в самое сердце.

— Событие, — просипел я внезапно охрипшим голосом, забыв о почтении. У Фу Шина стало немного смущенное лицо. Смущенный тигр — это очень интересно. Я уже почти почувствовал, что произойдет, но боялся в это верить.

— День рождения у меня завтра, такое вот происшествие, Серега, — улыбаясь развел руками Учитель. — Так что подготовьтесь, пожалуйста, а? — Он легонько хлопнул меня по плечу и, мягко запрыгнув в машину, умчался куда-то в глубину предгорий.

Всю улицу вдоль перерезал глубокий арык. Возле него росли какие-то незнакомые кусты. Я забрался в самую гущу и остался наедине с собой. В душе нарастала неудержимая паника.

Так вот, какой ты, Андреевич, твоя смелость и вера в людей безграничны. Конечно, ты не мог не знать о дне рождении, но твои испытания страшнее, чем все, которые были у меня раньше.

Что такое — падать окровавленным на землю, воюя за самое дорогое и понятное? Что такое — голодать вместе с братьями по общине, обжигаясь о снег? А лабиринт Дракона? А знания, которые вызывают слезы радости? Что все это?

Вот ты и объяснил мне, мой второй Учитель, Учитель черных, холодных городов. Мастер, разобравшийся в безумии и невежестве окружающих нас людей, живущих в личных апокалиптических мирках, которые никогда не соединятся.

Чувства — самое дорогое, что есть у людей, чувства, обращенные на себя, — собственная гибель.

Я кланяюсь тебе, мастер! Ты как будто договорился с Нямом и повез меня к Фу Шину, но ведь вы не знали друг друга. Все те трудности назывались счастьем, а я уже почти начал считать себя героем. Все те страдания назывались радостью, а я почти считал себя страдальцем. Ты, наверное, решил, что мне пора дать почувствовать, что такое трудности, особенно, когда рядом любимая женщина.