Привычка выживать (СИ)

Далее Китнисс, с трудом собирая себя по частям, спускается вниз, на завтрак. Иногда ей удается завтракать в одиночестве, но чаще всего за столом обнаруживается еще кто-нибудь. Погруженный в чтение Бити, никогда не смотрящий в свою тарелку и поглощающий пищу без разбора. Молчаливый Хеймитч, с очевидными признаками похмелья. Злая Джоанна, которая умудряется быть злой, едва не тыкаясь носом в овсяную кашу. Собранная, но не более дружелюбная Энорабия, поглощающая с каким-то зверским остервенением сырые овощи в немереных количествах, и при этом умудряющаяся не выпускать из поля зрения Каролину с надутыми от постоянных обид и капризов губами. Каролине Китнисс обычно улыбается, Энорабию старательно игнорирует, и подавляет в себе желание подойти к маленькой девочке ближе и потрепать по голове или поправить завернувшийся воротник светлой блузы. В глубине души Китнисс искренне недоумевает, почему все вокруг удивляются ее хорошему отношению к внучке мертвого Президента. Разумеется, о своем удивлении никто не говорит ей лично, но все как будто ждут, что однажды, проходя мимо светловолосого ребенка, Сойка достанет из-за пазухи разделочный нож и быстренько реализует свое право на вендетту. Китнисс не видит в Каролине угрозы, и не видит ее очевидного сходства с Прим; Прим была единственной и неповторимой в своем роде, поэтому светлые волосы и голубые глаза не сделают кого-то похожим на нее. Но Китнисс не видит в Каролине так же и сходства со Сноу. У Каролины тонкие, всегда сжатые или смешно надутые губы, волосы всегда убраны в кривую косу или растрепались, девочка хмурит брови, фыркает, говорит всем и каждому что-то ехидное, и взгляд у нее довольно враждебный, но она – всего лишь ребенок, который попал в этот сумасшедший дом исключительно из-за плохой наследственности. Новости о том, что эту девочку сослали сюда только потому, что Президент Пэйлор испытывает перед ней благоговейный страх, сперва удивляют, а потом забавляют Китнисс, и она прекращает думать о странностях знакомых и незнакомых людей. Иногда количество людей за завтраком превышает комфортное для Китнисс. Иногда за столом оказывается Пит, и чаще всего они сдержанно здороваются. Все это сильно действует на нервы. Все это заставляет Китнисс еще больше замыкаться в себе. Иногда она жалеет, что здесь не отведен целый этаж для доктора Аврелия. Впрочем, его этаж был бы самым посещаемым этажом, и наверняка приходилось бы занимать очередь к нему на прием.

Их всех редко собирают в одном помещении. Но знакомство с новым ведущим нового шоу – исключение из правил. Китнисс устраивается в самом темном углу небольшой залы, и наблюдает за остальными. Большинство из выживших оживлены и разговорчивы. Конечно, они больше язвят, издеваются и поддевают друг друга, но со стороны это очень даже похоже на общение. Китнисс не вмешивается. Она согласилась участвовать в этом фарсе только потому, что у нее не было выбора; но и этот фарс должен когда-нибудь закончиться.

Новый ведущий даже внешне отличается от Цезаря Фликермана. Ему около сорока лет, и он выглядит на сорок лет, а не на двадцать с хвостиком, его лицо не покрыто толстым слоем грима, а морщинки даже добавляют ему обаяния. У него короткие волосы темно-русого цвета, и не приходится ожидать того, что в следующую встречу они станут огненно-рыжими или что в них появятся зеленые блестки. Нового ведущего зовут непривычно просто – Томом, он садится так, чтобы его видели все собравшиеся, и с легкой улыбкой, вполне человеческой, коротко рассказывает о себе. Он родом из Капитолия, из небогатой семьи, в прежние времена занимался закулисной подготовкой интервью с участниками Голодных Игр, и не мог представить, что жизнь предоставит ему шанс оказаться на сцене. Он очень доброжелателен, изящно шутит, и напоминает школьного учителя, когда предлагает каждому победителю ответное слово приветствия.

- Моя задача не схожа с задачей, которая была поставлена перед Цезарем, - говорит он внушительно. – Прежне необходимо было развлечь публику, продемонстрировав ей комплект трибутов так, чтобы сохранилась интрига – кто же победит? Интерес пропадает, когда сразу виден победитель, - добавляет как-то хмуро. – Вы же – все победители, и вам не нужно казаться благодарными за те зверства, которые происходили с вами на Арене. Капитолий не видел того, что представляли собой Голодные Игры на самом деле, потому что видел только яркие декорации, и не думал о жестокости, боли, насилии. Мы были воспитаны под девизом Голодных Игр, но мы не видели в этом девизе надписи на погребальной плите. Поэтому когда Пит, - Том переводит взгляд на Мелларка, не поведшего бровью после произнесения своего имени, - впервые заговорил о том, каково быть трибутом на самом деле, это стало для нас шоком. Мы не были к этому готовы; нас всю жизнь заставляли смотреть только на одну сторону медали.