Привычка жить

— Да не грусти, Женюш! Все у тебя будет хорошо, — вдруг очень тихо проговорила Анна Ивановна, тронув Женю за руку. — Ну? Чего с тобой такое? Гляжу на тебя и не узнаю. Сроду у тебя таких загнанных глаз не было. Чего ты загналась-то так? Ну, подумаешь, всяко в жизни случается. И безденежье, и другие какие неприятности.

— Ой, да все у меня в порядке, Анна Ивановна! Чего вы? — постаралась улыбнуться старухе как можно безмятежнее Женя.

— Да я уж вижу, в каком оно у тебя порядке. Замуж тебе надо снова, Евгения, вот что я тебе скажу. Ты молодая еще, можно сказать, девчонка совсем.

— Точно, баба Аня. Это вы правильно сказали, — неожиданно поддержала старуху и Катька. — И необязательно даже и замуж! Зачем замуж? Она там была уже. Можно и без замужа хорошо развлечься.

— Катя! Прекрати! Что за пошлости такие? — под смех Анны Ивановны одернула дочь Женя.

— Ну почему — пошлости? Никакие не пошлости. Вот все у тебя так, чтоб по полочкам разложено было… — проворчала сердито Катька.

— Не грусти, Женюш! Прорвемся! И глазки всегда навеселе держи, иначе ни один порядочный мужик к тебе не подойдет. Они от бабских грустных глаз шибко шарахаются, мужики-то. Ну хочешь, я тебя развеселю? Хочешь, я тебе песню новую спою, которую недавно мы с Аркашей выучили? Мы когда ее поем, все смеются.

— Это какую такую песню? — с подозрением уставилась на нее Женя. — У вас что, опять репертуар новый?

— Ага. Вот послушай. Это совсем новая песня.

Анна Ивановна гордо выпрямила полный стан, повела перед собой плавно руками, затуманила глаза и вывела громким старушечьим фальцетом, очень стараясь:

— «…Я готова быть ведомой тобо-о-ой… Чем выше любовь, тем ниже поцелу-у-у-и…»

Больше спеть она ничего не успела. Песня была остановлена отчаянным звоном разбитой чашки, которую Катька не донесла до стола.

— Ну, баб Ань, ну, знаете ли! — так же звонко возмутилась и сама Катька. — Ну как вы так можете, в самом деле! Это… Это же прям фигня какая-то получается!

— Почему фигня? — всхлопотнула удивленно реденькими ресничками Анна Ивановна, тайком подмигнув Жене. — А я думала, у меня хорошо получается. Мы когда эту песню нашим хором поем, всем так нравится. Ее еще вот девки поют… эти… дай бог памяти! Еще название такое у их группы неприличное…

— Анна Ивановна, вы что! Не надо! — давясь смехом, проговорила ей в ухо Женя. — Вы ж святое затронули! Это ж ее любимая группа, она целыми днями их песни слушает.

— Да? Ну ладно, что ж… Раз тебе не нравится, Катюш, наше творчество, то я и не буду… А хочешь, другую тогда спою? Она повеселее будет. Погоди, как же там, слова запамятовала. Мы ее недавно только разучили.

Соскочив со стула и ловко подбоченясь, она выдала частушечной скороговоркой что-то очень знакомое, только Женя никак не могла уловить, где она это слышала. Из частушечного визгливого громкоголосья сначала различила только непонятное «ями-ями, следите за краями», а потом, узнав, откуда ветер дует, со страхом взглянула на Катьку…

— «…Девчонки, кто-то сзади подумал, что мы кошки…» — между тем продолжала свой сольный концерт Анна Ивановна, пока Катька не взмолилась, отчаянно зажав уши:

— Баб А-а-ань! Ну хватит уже! Слышать же невозможно! Господи, отстой какой…

— Ну почему — отстой? — рассмеялась весело Анна Ивановна. — И ничего не отстой! Народу нравится!

— Да вы хоть знаете, что это за группа вообще? Они же третье место на Евровидении с этой песней заняли! А вы…

— А что мы? Мы тоже хорошая группа, между прочим! И творчество у нас общее, и цели общие — денег себе заработать. Иль ты возраст имеешь в виду? Так возраст — это не порок! А если и порок, то с годами все порочными становятся. И группа твоя любимая когда-нибудь старушками будет.

— Ой, да не в этом дело! Как вы не понимаете-то? Ну, мам, ну ты-то чего смеешься…

Дернув обиженно головой, отчего густые ее темно-русые волосы взметнулись красивым веером, Катька гордо покинула кухню. Пока Женя успокаивалась и утирала с глаз набежавшие от смеха слезы, Анна Ивановна быстро допила свой чай. Взглянув на кухонные часы, тут же подскочила испуганно, чуть ли не бегом бросилась в прихожую:

— Ой, девки, засиделась я тут у вас! А мне еще на другой конец города ехать надо. У нас сегодня концерт… Придется теперь такси ловить. Аркашка страсть как опоздавших не любит. Может и оштрафовать, если шибко рассердится. Катюха! Пока! — крикнула она в сторону Катиной комнаты. — Не сердись давай на бабку! Слышала? На обиженных воду возят!

Торопливо одевшись и расцеловавшись с Женей, она выкатилась упругим колобком за дверь, обернулась из раскрытых дверей лифта, успела и подмигнуть, и, скорчив забавную рожицу, еще и помахать с достоинством — ни дать ни взять, звезда эстрады, взошедшая на трап самолета.