Привычка жить

— А… А откуда вы узнали?.. Вам что, этот маньяк такое сказал, да?

— Нет. Он мне ничего не сказал. Не успел. Он ночью умер, Женя. Вернее, под утро уже. А вот маме своей сказал. Она от него так и не отходила, бедолага. Ну а мама уж мне утром сообщила, как только я в больницу подъехал. Это их сосед по лестничной клетке — Караваев Юрий Григорьевич. И этот самый сосед, стало быть, и попросил бедного сердечника изобразить из себя маньяка. Один только раз. Специально для вас. Эксклюзивно, так сказать. За вознаграждение, разумеется. Бедный сердечник очень уж хотел маму свою старушку перед предстоящей операцией хоть с мало-мальскими средствами оставить…

— И… сколько он ему обещал… за меня?

— Немного, Женечка, немного. Всего пятнадцать тысяч. И не долларов, не надейтесь. Всего лишь рублей, Женечка.

— А он что, убить меня хотел, что ли?

— А вот этого я не знаю. В этом бедный сердечник маме не признался. Сказал только — возьми, мол, мама, с соседа нашего деньги. Так и не понял он, видно, что объектом при нападении ошибся. Откуда ему было знать, что вы шубу свою накануне соседке продали? А шуба у вас и впрямь приметная. И рисунок такой яркий — ни с чем не спутаешь. Ваш Юрий Григорьевич хорошо ее описал, видимо. Вот наш маньяк доморощенный и затаился под лестницей, и стал ждать женщину в такой шубе.

— А вы что теперь, Юру… ну, Юрия Григорьевича Караваева то есть, арестуете, да?

— Не знаю. Одно могу гарантировать — следствие по делу пойдет обычным порядком, то есть в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом. Вот оформим показания старушки-мамы, и все пойдет своим чередом.

— А пока что не оформили? Показания эти?

— Нет. Я, как поговорил с ней в коридоре, так сразу рванул к вам. Для выяснения, так сказать, особенностей личности заказчика преступного нападения. Вот и выяснил. Сослуживец, значит. Сослуживец-ревнивец. Так что у вас с ним было, Женя? Служебный роман?

— Да не было у нас никакого романа, — опустив взгляд в ладони, убито проговорила Женя. — Просто… Ну, как бы вам это объяснить?..

— Да не надо ничего объяснять. Вы не объясняйте, вы рассказывайте. Говорите все, как есть. И не бойтесь ничего. Мы обязательно привлечем его к ответственности за такие дела!

— Так я как раз хочу наоборот… Дима, не надо его никуда привлекать.

— Как это? Вы что, Женя? Вы это серьезно?

— Вполне.

— Погодите. Я вас что-то не понимаю совсем! Человек преднамеренно нанимает другого человека, чтоб он на вас с ножом напал. В лифте. Продумывает все, денег обещает за нападение… А может, и за убийство даже! Вот скажите мне честно — вы газовый баллончик с собой в кармане носите?

— Нет. Нет, конечно.

— То есть если бы вы ему попались, вы представляете, что бы было?

— Нет-нет… Он не хотел меня убивать. Что вы!.. Нет, точно не хотел!

— Да откуда вы знаете?!

Дима пружиной подскочил с дивана, нервно заходил по комнате у Жени за спиной. Женя сидела и молчала, виновато опустив голову. И правда — откуда она знает: хотел не хотел… Никогда ничего нельзя знать за другого человека. И тем не менее…

— Понимаете ли, Дима… Я сейчас вам все объясню. Я расскажу все с самого начала, как было, ладно? Сейчас соберусь с мыслями и расскажу. Только вы сядьте, пожалуйста. Не ходите у меня за спиной. Я так сосредоточиться не смогу.

— Хорошо. Я сяду. Рассказывайте.

— Я издалека начну, ладно?

Женя снова замолчала, вглядываясь пристально в свои лежащие на коленках тыльной стороной вверх ладони, будто пыталась прочесть на них важную для себя информацию. Потом заговорила тихо:

— Так вот, если издалека… Мне тогда с себя начать надо. Ну, чтоб вы поняли…

— Я пойму, Женя. Обещаю вам. Рассказывайте.