Призрачные кошмары

Я схватила обмякшего мальчика под мышки и потащила его вместе с бубном к поверхности. Внезапно узоры на инструменте ожили и отделились от него. Теперь они, сверкая, танцевали вокруг нас. Подводный мир мерцал и переливался, и я слышала, как Катарина бормочет какие-то заклинания на незнакомом мне языке. В глазах вспыхнуло красноватое свечение, и я увидела пузырьки воздуха перед нами. Оттолкнувшись из последних сил, мы наконец выплыли на поверхность.

Я схватилась за обломок судна и, не выпуская мальчика, какое-то время держалась за доску, пытаясь отдышаться и набраться сил. Потяжелевшая юбка ощутимо тянула ко дну, и мне с трудом удалось доплыть с мальчиком до берега и спрятаться в камышах.

Кожа мальчика была бледной, как у фарфоровой куклы. Я обернулась. Озеро превратилось в реку. Вдали виднелся Расеборгский замок во всей своей красе. Картина была такой же, как и на рисунке, который я видела в книге отца.

Я почувствовала, что Катарина дрожит от ужаса и страха потери. Она была в отчаянии. С мокрых прядей волос на её сомкнутые глаза капала вода. Она плакала.

– Мок дорогой мальчик мёртв! – взвыла Катарина, поддерживая безжизненное тело сына на руках.

– Он ещё будет жить. Он должен, – механически повторяла я, пытаясь её успокоить и проверяя пульс мальчика. Он ещё слабо прощупывался.

Я запрокинула голову ребёнка назад, проверила дыхательные пути и начала делать искусственное дыхание.

Выдох и пауза, выдох и пауза…

Казалось, надежды уже нет, как вдруг из лёгких мальчика выплеснулась вода и он закашлялся. Он жадно глотал воздух, раскрыв большие глаза.

– Случилось чудо! – радостно воскликнула Катарина, схватив своего воскресшего сына в крепкие объятия и плача от счастья. – Мой милый мальчик! – Затем она обернулась и прислушалась к доносящимся издалека звукам. – Солдаты идут удостовериться, что выживших нет.

Катарина чуть ли не беззвучно произнесла:

– Спасибо, Тайка. – Затем она продолжила: – Ты спасла нас. Я так горжусь тобой, мой друг из будущего. И никогда тебя не забуду.

Затем образ Катарины стал полупрозрачным. Окружающий ландшафт начал вращаться и меня подхватил поток воздуха, унося всё дальше и дальше и смешивая с течением времени.

Лето

Незваный гость

Тампере

ПЕРЕД ТЕМ КАК ОТПРАВИТЬСЯ на соревнования групп исторических реконструкций в Таммисаари, отец взял с меня обещание, что я съезжу в город Тампере[20]. Когда я прибыла во двор краснокирпичного здания музейного центра на берегу Таммеркоски, отец радостно выбежал мне навстречу. Он наверняка высматривал меня из окна и заметил уже издалека.

– Совсем скоро начнётся церемония открытия, – суетился отец. – Епископ сгорает от нетерпения.

– Здорово, что тебе удалось заполучить его в организаторы, – рассмеялась я.

– Возможно, этот старик не такой уж и бесполезный, – усмехнулся отец, протягивая мне билет. – Теперь он архиепископ.

– Увидимся внутри. Я скоро приду, – сказала я.

Прежде чем войти в выставочный зал, я приняла лекарство и выждала некоторое время. Мне нужно было дождаться ещё одного незваного гостя.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. Знакомые звуки современного мира, уличный шум, машины и визг тормозов исчезли и на их место пришли приглушённые звуки лагеря для военнопленных в Таммисаари. В голове всё отчётливее звучало печальное пение военного фотографа Эрика Скога, и я шла за этой мелодией в другую реальность, как по нити в прошлое. Сделав глубокий вдох, я прислушалась к своим ощущениям.

Я открыла глаза. Когда они привыкли к темноте, оказалось, что я нахожусь в тёмной грязной камере. Я переместилась в голову Эрика. Вероятно, его бросили сюда после попытки побега. Лучи света проникали сквозь щели между досок, растворяясь в пыли.

Эрик, дремлющий на полу сырой тюремной камеры, пробудился от состояния полной апатии.

– Тайка? – тихо спросил он.

– Да, – ответила я.

– Как приятно слышать голос другого человека, – вздохнул Эрик.

– Ты должен пойти со мной.

– По другую сторону времени? Ты отведёшь меня в будущее? – с ноткой волнения в голосе спросил Эрик.

– Отведу.

– Я приговорён к смерти. Меня казнят. Ты спасёшь меня от смерти? – с надеждой спросил он.

– Этого я не смогу, – с грустью ответила я. – Но я кое-что тебе покажу.

Мир закружился вокруг нас, как чёрно-белый гипнотический круг. Сначала чёрный, затем белый, чёрный, белый… Всё быстрее и быстрее. В конце концов он стал целиком серым. Вихрь времени забросил нас в настоящее, и теперь я ощущала присутствие Эрика в своих мыслях, а не наоборот.

– Мы в Тампере? Рядом с фабрикой? – удивился он. Он узнал это место.

– В моём времени здесь больше нет фабрики, это музей.

– Фабрики канули в Лету? Абсурд, – подивился Эрик. – Что сталось с её рабочими?

– Заводы и фабрики ещё, конечно же, есть, но теперь в этом здании несколько разных музеев: музей почты, музей хоккея и музей игр.

– Хоккея? Ни почты, ни игр уже тоже нет? – прошептал Эрик, когда мы вошли в вестибюль.

– Да. Некоторые компьютеры и компьютерные игры стали уже настолько древними, что годятся только для музея, – рассмеялась я.