Призрачные нити

Ник ввязался в опасную игру. Он часто переходил в зазеркальный мир, слонялся среди призраков, искал, но не находил. Его волновало лишь одно – предсказание, путь, который он должен найти. Вот только тропинка раз за разом ускользала. Она терялась в туманных лесах, пряталась, утопала в тине.

В своих блужданиях Тэй, забыв об осторожности, впустил тень в свой мир и в свое сознание. У сущности не было имени, не было лица… Черная, почти прозрачная оболочка да сиплый голос. Она стала частью Николаса, незаметно подобравшись к его сердцу, связав себя с неосторожным ведьмаком, пустившим его в свое тело. Сущность знала все слабости, все трещины, болезненные воспоминания и готовилась заполучить себе его оболочку.

– Твое сердце – ломаный хрусталь, о который ты ранишь последнюю надежду, – навязчивый голос с новой силой врывался в сознание, отнимая последние капли света. – Тони, захлебывайся в своей боли или оставь все мне, и я залечу твои раны.

– Иди в пекло! – Тэй хрипло закричал, буквально выплевывая слова.

Черный дым, словно бархат, окутал ведьмака ледяным холодом. Все вокруг потемнело, превратилось в бездну, в безликий город страданий и отчаяния. Он стал могилой, из которой, раздирая руки о холодные камни, Ник едва ли смог бы выбраться. Над ним нависла тень.

– Чувства – черви, разъедающие твою душу, – призрак шипел, насвистывая слова похоронной мелодии. – Вырви из сердца осколки, забудь любовь, которая принесла тебе столько горестей. В кровавых руках не останется ран. Верь мне, верь.

– Пока чувствую, я живу.

На лице появилась насмешливая улыбка, скрывающая закостеневший страх. Зеленые глаза вспыхнули болью, обжигающей его душу, выдавливая остатки отчаяния. Николас упивался этим чувством, цеплялся за него, словно за единственную доску среди бушующего океана. Где-то на его берегу зажглась свеча. В парке дрогнули тени. Тэю казалось, что он видит, как пламя сжигает его страх, стекая смолью на каменный пол. Воздух будто бы таял вместе с призраками, раздирая легкие удушливым жаром. Но длинная исказившаяся тень по-прежнему хищно нависала над ним.

– Нет, нет, ты не можешь, не смеешь! – она зарычала, сильнее хватаясь за обледеневшие руки ведьмака. – Нельзя наслаждаться тем, чего нет.

– Безответные чувства вечны, они изначально мертвы, – Ник криво усмехнулся, заглядывая в угольные глаза бесплотной души. – Я впустил тебя, чтобы узнать ответы, а не отдавать тебе свое тело. Тебе нет места в этом мире.

Могильный холод усилился, призрак сделал короткое движение над Николасом, стараясь войти в его разум, пленить его душу, пока тонкий шрам в виде буквы S горел синим пламенем.

– Смотри, чтобы северный ветер не стер твое высохшее сердце в порошок. Черствые люди всегда боятся чувств, – Тэй упал на колени, читая потрескавшимися от сухости губами защитное заклинание.

Острая резь в запястье обжигала кожу. На второй руке появился зеркально отраженный знак S. Тонкая витиеватая буква вспыхнула и тут же погасла.

Все исчезло, испарилось, обратилось в пепел, разметанный ветром по пустынному парку. Крохотные хлопья тонули в лужах, прилипали к отсыревшему плащу. Ник с трудом встал на ноги. Его штормило, словно одинокий плот, спущенный по горной реке, – вот-вот разобьется об острые скалы. Но он стоял, ошарашенно рассматривая новую метку.

– Проклятье… – сиплый голос нарушил кромешную тишину. – Это не сон, не сон…

Его предсказание запустило свой механизм. Вот только следующая шестеренка грозила раздавить его своим весом. Ведьмак, прихрамывая на одну ногу, пошел прочь. Подальше от пустынного парка и увиденной чертовщины. Перед глазами мелькал старый фолиант с истлевшими страницами и оборванным пророчеством: «Зеркальный знак – свобода, цена которой слишком высока».

* * *

Как только Эмма исчезла, Тодор огляделся. В комнате никого не было. Ароматные благовония наполняли ее густым серым дымом. Туманом, за которым он прятался от человеческих глаз, позволяя себе невиданную роскошь – испытывать эмоции. Маг тяжело вздохнул. Он чувствовал предстоящую беду, ощущал сумрак, накрывающий город, но ничего не мог с этим поделать. Хищные паучьи сети окутывали каждый кирпич, находящийся в тени.

Рэндел взял в руки бокал, слегка покрутил его в руке, так, чтобы красная жидкость перемешалась с вином. В душе он знал, что смерть – это единственный выход. На дне фужера показался золотистый знак. Тонкий узор всплыл и, как только мужчина его заметил, растворился.

– Значит, началось, – Тодор вздохнул и залпом выпил вино.

Дверь дальней комнаты на втором этаже была приоткрыта, но вампир постучал.

– Заходи.

Аннетт пристально рассматривала что-то в увеличительное стекло. Тонкие пальцы неуверенными движениями разбирали какое-то устройство. Она нервничала. От внимания Тодора не ускользнула исцарапанная рука.

– Что-то случилось? – ведьма отвлеклась от своего занятия и коснулась дрожащей руки отца.