Призрак любви. Женщины в погоне за ускользающим счастьем

– Да, – в конце концов, решилась она. – Да, я хочу ее продать.

– Отлично, – кивнул он. – Джим Харрис оценит ее для меня. Я хочу хорошо тебе заплатить.

Он подмигнул. Она кивнула, и он вышел за дверь.

Утром рабочие снова принялись за работу. Она ходила по квартире голой, но не ощущала себя ни измотанной, ни толстой. Лишь совершенно опустошенной и влюбленной. Это было гораздо хуже. И все же она изменилась к лучшему. Она посмотрела на мужчин, которые прилипли к окнам и красили карнизы. Они были бедны, как и она, но их жены никогда не трахались с кинозвездами. И это вселяло надежду.

Была суббота, и в ее квартале кишели парни с черными рюкзаками. Джейн знала, что весь день она будет готовиться: делать эпиляцию воском, подкрашивать брови и ресницы. Но первый утренний час она провела в постели. На смартфоне (срок платежа прошел пять дней назад) она прочитала статью «Тридцать случаев, когда известный человек не сходился с другой знаменитостью». Джейн пересмотрела несколько сцен из фильмов, где М.Б. целовал женщин, и мастурбировала под них. Ей приходилось перематывать и проигрывать их снова, потому что все фильмы были вполне невинными, и подобные сцены в них длились недолго. В душ она не пошла. Хорошо бы он не пользовался презервативом – теперь в ней остались только следы резины, а не его подлинные.

Позже она выбралась на улицу и купила себе кофе с кубиками кофейного льда, расплатившись одними монетками. Воспоминания о сексе с М.Б. вспыхивали в ее мозгу, словно сублиминальная (подсознательная) реклама. В одной сцене М.Б. навис над ней, сказал: «Открой рот» и плюнул. Горячая, круглая, прозрачная его капля скатилась прямо в ее горло. Их молекулы смешались, его слюна соединилась с ее слюной. Прошлой ночью это не выглядело трюком. Тогда было хорошо – и осталось хорошо. Она закрыла глаза и представила церковь в Нью-Мексико цвета слоновой кости. Вся ее жизнь до прошлой ночи казалась жизнью человека, который не понимал, что когда-то состарится и умрет.

Она прошла мимо маленького киоска, где продавали пластмассовые игрушки – матовые собачки кувыркались в воздухе, а рядом лежали сачки для бабочек с пыльными зелеными ручками. У входа в ее дом бездомный отчаянно кашлял, прикрывая рот локтем. Поднявшись наверх, Джейн пересчитала таблетки, которые ей выдали в больнице. Она делала это раз в неделю. Это было сродни нежеланию наступать на трещины в асфальте или проходить под лестницей.

Три часа. Он до сих пор ничего не написал и не позвонил. Джейн съела два ломтика подсохшей индюшачьей грудки, зажатых между вялыми листьями салата, выпила зеленого чая, поставила телефон на вибрацию и положила его экраном вниз на кухонный стол. Потом отправилась в спальню, застелила постель и вышла, чтобы проверить мобильник. Ничего. Засунула его под подушку и пошла в душ. Джейн открыла купленную полгода назад банку грейпфрутового скраба. Вернувшись, проверила звонки – один пропущенный. Джейн уже принялась ругать себя, но оказалось, что она пропустила обычный рекламный звонок, и заплакала. Наконец, пришло сообщение от художницы по костюмам. Она написала, что вчера был последний день съемок в Нью-Йорке. Триб решил снимать в Малибу, и Джейн ему больше не нужна, но следующую неделю ей оплатят. Джейн думала о киноактере, в которого была влюблена с тринадцати лет. Она думала, как сломалась его шея, словно тонкая птичья косточка. Она думала об отце и тосковала по нему сильнее, чем когда бы то ни было, и ненавидела себя, потому что вчера вообще о нем не думала.

Раздался звонок домофона. Джейн, обнаженная, подбежала к матово-белому переговорнику.

– Привет, – сказал М.Б. – Я оказался поблизости и подумал, что смогу заглянуть к тебе. Надеюсь, это нормально?

– Конечно! Отлично!

Джейн нажала на кнопку, впуская гостя в дом, и кинулась в ванную, чтобы подкрасить ресницы. Собственные веки показались ей жирными и голубоватыми. Она натянула мягкий свитшот и шорты.

Он постучал в дверь. Она, не дыша, открыла. Судя по одежде, М.Б. вышел на пробежку.

– Я только что из душа, – сообщила она.

Он вошел в квартиру.

– Надеюсь, я не помешал?

– Нет.

– Завтра будут похороны. Мать Петры в понедельник возвращается в Мостар.

– О…

– Это очень красивый средневековый город, Мостар. Там есть старинный мост, от вида которого захватывает дух.

– Ты там был?

– Да, я был там, когда снимался в Италии. Это на другом берегу Адриатики.

– И ты встречался с ее матерью?

– Я часто с ней виделся.

– Как мило. Я не знала… Насколько вы были близки…

– А почему же ты решила, что я захочу купить картину?

– Эээ… Я же говорила, что не думала об этом. Просто… Это совпадение – я увидела фотографию на твоей странице.

М.Б. потер переносицу большим и указательным пальцами.

– Извини… Сегодня мне как-то тяжело… Смерть стала реальностью…