Призрак мадам Кроул

– А чего мне бояться, мастер Доминик? – отозвался мой дедушка. – Вы были хорошим хозяином для меня, и ваш отец тоже, упокой господи его душу. Честно вам признаюсь – и черт меня побери, если солгу, – я горой встал бы за любого Сарсфилда из Дюнорана, а тем более за вас, и у меня есть для этого все основания.

– Со мной все кончено, Кон, – возразил сэр Доминик.

– Боже упаси! – выдохнул мой дедушка.

– Поздно обо мне молиться, – продолжал его хозяин. – Последняя гинея ушла, и это старое поместье последует за ней. Его придется продать, и я сам не знаю, зачем приехал сюда – словно призрак, который в последний раз оглядывается, перед тем как уйти в темноту.

Потом сэр Доминик попросил дворецкого в случае его кончины передать кое-что его двоюродному брату Пэту Сарсфилду в Дублин. Это были дубовая шкатулка, стоявшая в чулане рядом с его комнатой, шпага и пистолеты, с которыми их дед воевал в Огриме, и еще две или три сохранившиеся вещи подобного рода.

– Кон, говорят, если дьявол ночью даст тебе денег, утром в кошельке ты не найдешь ничего, кроме камешков, щепок и ореховой скорлупы, – добавил он затем. – Будь я уверен, что нечистый играет честно, я заключил бы с ним сделку.

– Боже упаси! – испугался мой дедушка, вздрогнув, затем встал и перекрестился.

– Еще говорят, в стране полно людей, которые ждут записи в армию короля Франции. Если встречу вербовщика, то не откажусь от его предложения. И так вся жизнь пошла наперекосяк! Сколько времени прошло с тех пор, как мы с капитаном Уоллером стрелялись в Нью-Касле?

– Шесть лет, мастер Доминик, и вы с первого выстрела раздробили ему бедро.

– Да, так и было, Кон. Лучше бы вместо этого он прострелил мне сердце. Есть у тебя виски?

Дедушка достал из буфета бутылку, а его хозяин плеснул немного в чашку и жадно выпил.

– Пойду посмотрю, как там лошадь, – бросил сэр Доминик, вставая и закутываясь в плащ для верховой езды. Его взгляд полыхал странным огнем, как будто он задумал что-то плохое.

– Да я сам сию минуту сбегаю в конюшню и присмотрю за вашей лошадью, – запротестовал мой дедушка.

– Ладно, я не собираюсь в конюшню, – остановил его сэр Доминик. – Признаюсь, потому что ты и сам уже все понял. Я пойду через олений парк. Может, и вернусь, тогда ты увидишь меня через час. Но в любом случае тебе лучше не ходить за мной – иначе я тебя застрелю, а это станет плохим концом нашей дружбы.

Сказав это, Сарсфилд решительно двинулся по коридору, повернул ключ в боковой двери в том его конце и вышел на траву, под лунный свет и холодный ветер. И мой дедушка смотрел, как его хозяин тяжело идет к парковой ограде парка, затем скрепя сердце закрыл за ним дверь.

Дойдя до середины оленьего парка, сэр Доминик остановился и задумался. Ведь когда он выбегал из дома, решения так и не принял. Виски не прояснило его мысли, лишь придало смелости.

Несчастный не чувствовал пронизывающего ветра, не боялся смерти, его беспокоило только одно: каким позором он покрыл свой древний род.

И тогда сэр Доминик решил, что если, добравшись до леса Мурроу, не придумает ничего лучшего, то повесится на одной из дубовых ветвей на собственном галстуке.

Ночь стояла ясная, лунная. И хоть время от времени луну закрывали небольшие облачка, даже в такие моменты было светло, почти как днем.

Сэр Доминик направился к лесу Мурроу, да так быстро, что сам удивился. Казалось, каждый шаг переносил его вперед на целых три. Не прошло и минуты, как Сарсфилд оказался среди больших дубов, тянувшихся корнями друг к другу. Их ветви простирались над головой, как балки разрушенной крыши. Луна светила сквозь них, отбрасывая тени, которые сгущались и извивались змеями, черные, как мои ботинки.

К этому времени сэр Доминик немного протрезвел, замедлил шаг и подумал, что лучше бы записаться в армию французского короля. Стоило хотя бы поразмыслить, что это может ему дать. Ведь покончить с собой он может в любое время. Но ему не хотелось вот так сразу возвращаться домой, откуда ушел, уже почти сделав выбор.

И как только Сарсфилд отказался от намерения сводить счеты с жизнью, он услышал звонкие шаги по сухой земле. Ему навстречу шел щеголеватый джентльмен.

Этот человек в офицерской треуголке с золотым галуном и в форме французского офицера был красив и молод, как и Доминик.

Незнакомец остановился напротив сэра Доминика. Тот тоже замер на месте.

Два джентльмена сняли шляпы друг перед другом, и незнакомец заговорил:

– Я набираю солдат, сэр, – заявил он, – для моего господина. Вот увидите: мои деньги не превратятся к утру в камешки, щепки и ореховую скорлупу.

С этими словами он вытащил большой кошелек, полный золота.

Едва взглянув на незнакомца, Доминик уже знал, кто это, и волосы на голове встали дыбом.