Призрак Малого Льва (СИ)

С этой минуты его разум вступил с чувствами в смертельную и беспощадную борьбу. Все его существо было против, но у него не было оснований не верить скиврам. И с доводами рассудка тоже трудно было спорить. А вдруг родство с Тострой не прошло для нее бесследно? Что, если есть две Риции: одна ангел, а другая — дьявол? Сомнения разрастались как снежный ком. Почему она тогда решила, что Леций ее выгораживает? Она была в этом уверена. Почему? Может, думала, что он что-то знает про нее? Почему не объяснила, зачем собиралась ложиться в больницу? Потому что все это просто придумала в ответ на обвинения Энии.

Да… ее непременно бы заподозрили рано или поздно, если б не убедились, что это мужчина. Риция стала жертвой, и ее тут же вычеркнули из списка подозреваемых. Никто ни в чем не усомнился, даже Флоренсия, которая ее осматривала. Все слишком ее любили, чтобы быть объективными: Фло, Конс, Леций и он сам.

Внутри все клокотало. Ольгерд сидел и тупо смотрел в пол. Никакого решения он бы сейчас принять не смог. Можно было просто выкинуть это из головы и жить по-прежнему. Любить ее, боготворить ее, ждать, что она передумает и вернется к нему… А можно было набраться сил и вскрыть этот семейный нарыв династии Индендра. И уничтожить этим сразу всех, в том числе и себя.

Он сидел и все пытался найти хоть какое-то для нее оправдание и объяснение. Риция была всякой: и серьезной, и строгой, и самолюбивой, но жестокой она не была никогда. В это невозможно было поверить, вопреки здравому смыслу. Может быть, у нее бывают затмения, о которых она сама не помнит? Чего только не встречается у этих мутантов. Может быть, в самом деле, существуют две Риции?.. Что тогда? Он простит ей убийства? Он простит ей травлю землян и сегодняшний взрыв в полпредстве?

Голова шла кругом. Ему не хотелось верить, что Риция убийца, и он не верил. Просто не верил, как последний идиот.

— Что с тобой, Ол? — тревожно спросила Анзанта, — у тебя такое лицо…

— Пытаюсь понять, — ответил он, — как в ней все это совмещается.

— Они мутанты, — с сочувствием, но вполне спокойно сказала бывшая жена, она была слишком далека от этих проблем, — я помню ее маленькой девочкой. Она была прелестным ребенком, но слишком серьезным для своего возраста.

— Да, — сказал он, — слишком.

Анзанта смотрела внимательно, слегка наклонив на бок голову.

— Ты так сильно переживаешь за нее, Ол. Может, я зря тебе все это сказала? Может, между вами… что-то есть? Девочка выросла, стала красавицей…

— Ничего между нами нет, — сказал он, — просто мы все ее любим.

— В самом деле? А мне уж показалось…

Ему тоже когда-то показалось, давно, еще в конце лета. А теперь метель мела, набрасываясь на окна, да еще с таким видом, словно она никогда не кончится.

— Даже не представляю, — мрачно проговорил он, — что почувствует бедная Флоренсия, если узнает.

— Если? — удивилась Анзанта.

— Я никому ничего не скажу, пока не буду уверен до конца.

— Но, Ол! От этого зависит, кто отправится на Тритай. Вам надо обязательно взять Кера. Он самый сильный из вас.

— Маррот, решать буду я, — устало сказал он.

Она смотрела на него до боли знакомыми синими глазами.

— Тебе плохо. Тебе ужасно плохо в этом беспощадном мире. Я же это вижу!

Слова тоже были до боли знакомые.

— Это временно, — ответил он.

— Твое «временно» никогда не кончится!

— Прошу тебя, не заводи старый разговор.

Она с досадой отвернулась.

— Прости, я груб, — спохватился он, — все это от внезапности.

— Я понимаю. Я тоже боялась этой встречи.

Они какое-то время сидели молча. Кажется, только теперь он осознал, кто перед ним. И какая между ними уже пропасть. Уж лучше бы не видеть ее вообще, чем видеть в качестве совершенно посторонней женщины, заглянувшей по важному делу.

— Давай не будем больше о делах, — предложил он, — мы десять лет не виделись, неужели нам не о чем больше поговорить?

— Мне показалось, — чуть улыбнулась она, — ты сам этого не хочешь.

— Я хочу знать, как ты живешь. Что делаешь, кого любишь. Я хочу знать о тебе все. Раз уж ты здесь.

— Я здесь только до утра, Ол. Матрикат завтра распадется на атомы. А мне надо еще побеседовать с Лецием.

— Не надо, — сказал он, — я сам с ним разберусь.

— Ну что ж, — улыбнулась Анзанта, — тогда у нас до утра еще бездна времени.

* * *

Когда-то его преследовало ощущение, что время идет по кругу, крутится в гигантском колесе, где все уже было. Теперь он убедился, что находится в своем собственном маленьком колесе. Все уже было, все повторялось. И вырваться из него оказалось невозможно.

Волосы Анзанты рассыпались по подушке, она спала или притворялась спящей. Ее матрикат, а по-житейски — ее прекрасное женское тело — излучало тепло и нежность, которого он давно уже не видел. Он не собирался записываться в монахи, просто как-то не складывалось.