Призрак Оперы. Тайна желтой комнаты. Дама в черном

Такие вещи случаются в жизни, и Рауль слышал об этом. Он слышал о том, что произошло с княгиней Бельмонте, когда она потеряла мужа. Ее горе перешло в глухое оцепенение, и целый месяц княгиня не могла ни говорить, ни плакать. Физическая и духовная апатия бедной женщины возрастала, и жизнь постепенно, с каждым днем, уходила из нее. Каждый вечер ее выносили в сад, однако она, казалось, даже не соображала, где находится. Рафф, величайший певец Германии, находившийся в Париже проездом в Неаполь, захотел посетить этот сад, славящийся своей красотой. Друзья княгини упросили артиста спеть, спрятавшись в рощице, где отдыхала больная. Рафф спел простенькую арию, которую княгиня часто слышала от своего мужа в первые годы их счастливого союза. Ария была выразительной и очень трогательной. Мелодия, слова, чудный голос — все это вместе стало толчком, который до самых потаенных глубин потряс душу княгини. Из глаз ее хлынули слезы. Она плакала, она была спасена: она навсегда осталась в убеждении, что ее супруг сошел с небес на землю, чтобы спеть для нее их любимую арию.

«Да, но это длилось только один вечер, — думал Рауль, — один-единственный вечер… Такое прекрасное видение не могло длиться долго…» Она непременно обнаружила бы певца за кустами, бедная скорбящая княгиня Бельмонте, если бы каждый вечер, в течение трех месяцев, приходила в тот сад…

А ангел музыки три месяца давал уроки Кристине. Очень пунктуальный учитель… И вот теперь он прогуливается с ней в Булонском лесу.

Так, терзаясь и стискивая побелевшие пальцы, бедный Рауль терялся в догадках и спрашивал себя, для чего девушка пригласила его на бал-маскарад и какую роль ему уготовила? До каких же пор девица из Оперы будет насмехаться над благородным, неискушенным в любви юношей? Какая мука!

Эти размышления бросали Рауля из одной крайности в другую. Он уже не знал, жалеть Кристину или проклинать ее, и тогда жалел и проклинал одновременно. Тем не менее он раздобыл себе белое домино, так, на всякий случай.

Наконец настал час свидания. С черной полумаской на лице, украшенной длинной широкой лентой, наряженный в нелепый белый балахон Пьеро, виконт отправился на бал, сгорая от стыда. Светский человек не надевает маскарадного костюма, когда отправляется на бал в Оперу, — его засмеют. Одна лишь мысль была ему утешением — надежда, что его не узнают. Кроме того, полумаска и белое домино давали ему немалое преимущество: Рауль мог чувствовать себя в безопасности от любопытных глаз и спрятать свою печаль. Впрочем, он мог обойтись и без маски Пьеро, потому что ее заменяло его собственное лицо.

Этот бал был долгожданным праздником, который ежегодно устраивается в последние дни перед постом в честь дня рождения знаменитого рисовальщика, соперника Гаварни, чей карандаш сделал бессмертным денди, жившего в давние дни на улице Куртий. Именно поэтому он был веселым и менее скованным условностями, чем обычные балы-маскарады. Там собралось немало художников, которые пришли вместе со своими натурщицами и мазилами-подмастерьями, и те к полуночи разошлись вовсю.

Рауль поднялся по парадной лестнице без пяти двенадцать и сразу окунулся в буйство ярких разноцветных костюмов, теснившихся на мраморных ступенях, среди самых роскошных декораций в мире; он избежал назойливых приставаний, не отвечая на шутки и отвергая фамильярность некоторых чересчур веселых гостей. Пройдя через большой вестибюль, где едва не попал в объятия исполнителей зажигательной «Фарандолы», он добрался до салона, который был указан в записке Кристины. Там было особенно много народа, потому что это был перекресток, где назначали свидание те, кто собирался отправиться на ужин в Ротонду, и те, кто хотел побаловаться шампанским. Здесь царило необузданное веселье. Рауль отметил про себя, что для их тайной встречи Кристина не зря выбрала такую толчею, где под маской можно чувствовать себя надежно защищенным от нескромных глаз.

Он прислонился к стене возле двери и стал ждать. Ждать ему пришлось недолго. Мимо прошла фигура в черном домино и, не останавливаясь, быстро сжала ему кончики пальцев. Он понял, что это Кристина, и последовал за ней.

— Это вы, Кристина? — еле слышно спросил он.

Фигура в черном домино резко обернулась и приложила палец к губам, очевидно, умоляя не произносить ее имени.

Рауль молча шел следом, боясь снова потерять ту, кого любил больше всего на свете и на кого больше не сердился. Он уже не сомневался в том, что «ей не в чем себя упрекнуть», несмотря на ее странное и необъяснимое поведение. Он заранее был готов простить ее. Потому что любил. И верил, что она, конечно же, объяснит ему причину столь долгого отсутствия.

Время от времени фигура в черном оборачивалась, будто желая убедиться, что белое домино идет следом.

Когда Рауль, не теряя из виду своего проводника, опять проходил по главному вестибюлю, проталкиваясь через экстравагантную, бесшабашно веселившуюся толпу, в глаза ему бросилась группа людей, окруживших человека очень мрачного вида в странном и оригинальном костюме.