Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты

Он добавил еще что-то, что Перс так и не смог припомнить, и это казалось ему довольно странным, ибо он обладал профессиональной памятью и точно помнил, что в этой непритязательной атмосфере комнаты в стиле Луи-Филиппа разговаривал только Эрик. Кристина Даэ не произнесла ни слова; она двигалась бесшумно, как сестра милосердия, давшая обет молчания, поднося то лекарственный отвар для сердца, то дымящийся чай. Человек в маске принимал у нее чашечку и протягивал Персу.

Что до виконта де Шаньи, то он спал.

Влив немного рома в чашечку с чаем, приготовленным для Перса, Эрик сказал, указывая на спящего виконта:

– Он очнулся задолго до того, как мы поняли, что ты еще увидишь свет дня, «дарога». С ним все в порядке. Он спит. Не надо будить его.

В какой-то момент Эрик покинул комнату, и Перс, приподнявшись на локте, огляделся. В углу у камина он различил белый силуэт Кристины Даэ. Он попытался что-то сказать ей, но, обессилев, снова откинулся на подушку. Кристина приблизилась к нему, приложила ладонь к его горячему лбу и затем отошла. Перс хорошо помнил, что она даже не взглянула на лежавшего рядом виконта, который и правда спокойно спал, и опять села в свое кресло у камина, безмолвная, как сестра милосердия, давшая обет молчания…

Эрик вернулся с маленьким флаконом и поставил его на камин. И еще тихо, чтобы не разбудить де Шаньи, сказал Персу, усевшись у изголовья и щупая ему пульс:

– Теперь вы оба спасены. Скоро я отведу вас наверх, чтобы доставить удовольствие моей жене.

Затем поднялся и исчез, не вдаваясь более в объяснения.

Тогда Перс посмотрел на дышащий спокойствием профиль Кристины, освещенный лампой. Она читала книжечку с золотым обрезом, какой бывает у религиозных изданий. Такие книги выпускает издательство «Имитасьон». У Перса все еще звучал в ушах спокойный голос Эрика: «Чтобы доставить удовольствие моей жене».

«Дарога» снова тихо позвал девушку, но она, видимо, погрузилась в книгу и не услышала.

Вернулся Эрик. Напоил Перса какой-то микстурой и велел больше не обращаться ни к его «жене» и вообще ни к кому из присутствующих, потому что это опасно для здоровья любого из них.

С этого момента в памяти Перса запечатлелась только черная тень Эрика и белый силуэт Кристины, которые скользили по комнате, все время храня молчание, и время от времени наклонялись над виконтом де Шаньи. Перс был еще очень слаб, и при малейшем шуме, даже при скрипе дверцы зеркального шкафа, у него начиналась головная боль. Потом он погрузился в сон, как Рауль де Шаньи.

На этот раз он проснулся уже у себя дома, окруженный заботой верного Дариуса; тот рассказал, что прошлой ночью Перса нашли у порога квартиры, куда его, верно, доставил какой-то неизвестный, потрудившийся позвонить в дверь, прежде чем удалиться.

Как только «дарога» окреп, он послал осведомиться о виконте у домочадцев графа Филиппа де Шаньи.

Ему ответили, что юноша так и не появлялся, а граф Филипп несколько дней как умер. Его тело обнаружили на берегу подземного озера в подвалах Оперы, неподалеку от улицы Скриба. Перс вспомнил траурную мессу, звучавшую за стеной зеркальной комнаты, и у него не осталось сомнения по поводу личности жертвы и преступника. Зная Эрика, он – увы! – без труда восстановил подробности всей драмы. Решив, что его брат похитил Кристину Даэ, граф Филипп помчался следом за ним по дороге на Брюссель, поскольку он знал о подготовке к побегу. Не обнаружив следов, он немедленно вернулся в Оперу, вспомнил странное признание Рауля о наличии фантастического соперника, узнал, что виконт все пытался проникнуть в подземелья театра и, наконец, что он исчез, оставив свой цилиндр в гримерной певицы рядом с футляром от дуэльных пистолетов. Граф, не сомневаясь более в навязчивой идее брата, бросился вслед за ним в этот адский подземный лабиринт. Являлось ли преимуществом, с точки зрения Перса, что тело графа нашли на берегу озера, где до этого раздавался манящий голос Сирены Эрика, этой консьержки озера мертвых.

После этого Перс отбросил колебания. Потрясенный новым преступлением, он не мог оставаться в неведении и не попытаться узнать о дальнейшей судьбе виконта и Кристины Даэ и решился рассказать все в полиции.

Расследование дела было поручено судебному следователю Фору, к нему-то Перс и обратился. Можно себе представить, как воспринял показания Перса этот скептический, поверхностный и приземленный ум (я говорю то, что думаю!). Он счел Перса за помешанного.

Отчаявшись быть услышанным, Перс взялся за перо. Поскольку в полиции не захотели выслушать его свидетельство, ему, вероятно, захотелось предать эту историю бумаге, и однажды вечером он поставил последнюю точку в рассказе, который я привел здесь без изменений. Именно тогда Дариус сообщил, что пришел неизвестный человек, не назвавший своего имени, лицо которого было невозможно разглядеть; он заявил, что уйдет только после того, как поговорит с хозяином.

Перс сразу распознал личность странного посетителя и приказал немедленно впустить его.

«Дарога» не ошибся.

Это был Призрак! Это был Эрик!