Призрак пера [litres]

– А почему нет? В конце концов, я забочусь о счастье моих…

Его спасает вызов по переговорному устройству.

– Слушаю? А, отлично. Конечно, направьте его ко мне, – с облегчением выдыхает Энрико и выглядит даже довольным, будто наконец закончилось долгое ожидание. – Может, я просто не мог позволить твоему подарку испортиться, – провокационно заканчивает он.

Я уже собираюсь съязвить в ответ, как за моей спиной открывается дверь, и мы оба, забыв про спор, смотрим на вошедшего.

И, видит бог, он это внимание заслужил.

Это мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, скорее ближе к сорока пяти, но с лицом того, кто и не помнит, когда последний раз спал больше трех часов. Гладко выбритый, но вид все равно помятый. Глаза темные, под ними круги, неправильной формы нос. На нем плащ, как у меня, только бежевый. Готова поклясться, что вот так, в рамке дверного косяка, он напоминает Дика Трейси[25], оказавшегося здесь в эпизоде, только без шляпы. Я уже жду, что сейчас у него из-за плеча покажутся роковая блондинка и ночной вышибала, для полноты актерского состава.

– Комиссар Берганца, – поднимается ему навстречу Энрико.

Да бросьте. То есть этот переодетый в комиссара товарищ в самом деле комиссар, по-настоящему. Вот это серьезное отношение к должности.

Энрико выскальзывает из-за стола, подходит к вновь прибывшему и пожимает ему руку, бормоча приветствие (они явно уже знакомы, но недолго, судя по некоторой скованности обоих). Затем Энрико идет закрывать дверь.

Комиссар делает несколько шагов ко мне и протягивает руку.

– Госпожа Сарка, полагаю, – произносит он.

Даже голос у него как у комиссара. Низкий, хриплый. Наверное, слишком много курит, а бросить не может из-за стресса.

– Вани, комиссар Ромео Берганца здесь по важному делу, он ведет расследование, и весьма деликатное. Из-за которого, как теперь могу признаться, я тебя и позвал.

– Это касается синьоры Дель Арте Кантавиллы, – поясняет Берганца, сверля меня глазами. – Прошлым вечером она ушла из дома и…

– Она не ушла, – прерываю я. – Ее похитили.

Берганца замолкает и, бросив на Энрико полный сомнений взгляд, снова смотрит на меня.

– Простите, а вы как об этом узнали?

Пожимаю плечами.

– Я вчера говорила с Мада… с ее секретаршей, Элеонорой – так, мне кажется, ее зовут. Ни она, ни я не могли дозвониться до Бьянки уже какое-то время, что Элеонора назвала очень странным. Она также рассказала, что Бьянка позавчера отправилась на пробежку, как обычно, но потом не вернулась, а просто отправила сообщение: «Вернусь не скоро, не жди меня».

На этом я замолкаю, решив, что пока хватит. Берганца склоняет голову набок, явно считая, что не хватит.

– Ну хорошо, и… из чего вы сделали вывод, что она не просто ушла самостоятельно, а ее похитили?

– Тогда я не придала этому значения, но чувствовала, что что-то не так. А потом вспомнила, что Бьянка всегда обращалась к секретарше исключительно на «вы».

В кабинете повисает тишина: Берганца с любопытством рассматривает меня, а взгляд Энрико мечется между мной и комиссаром.

– Объясните мне вот что, – по слогам роняет Берганца. – Если вы уже догадывались, что синьору Кантавиллу, скорее всего, похитили, почему же не позвонили в полицию?

Ох.

Хороший вопрос, если подумать.

Вообще-то, наверное, стоило.

Если честно, в тот момент я мысленно отметила все данные и странность СМС, но выводов не сделала, и они пришли мне в голову только сейчас, на словах комиссара. Ну да, в таком случае вопрос: а почему же я не сделала выводов? Ведь я не дурочка, верно?

– Ну… потому что думала, что это забота секретарши?

Берганца смотрит на меня будто бы с укором.

– Ну хорошо, правда в том, что мне было совершенно фи… что мне было все равно.

– Вы должны понять ее, комиссар, – торопится вмешаться Энрико. И я поражена, потому что узнаю этот тон: тот самый, каким моя мать пыталась оправдаться за меня перед преподавательницей математики после моей очередной выходки на уроке (как, к примеру, когда я вместо домашнего задания сдала чистый лист, написав: «Прошу прощения, но вчера я должна была дочитать «Автостопом по галактике», и к тому же в прошлый раз я получила «пять с минусом», поэтому если поставите «три», средняя оценка вполне подойдет»). – Вы должны ее понять, – продолжает Энрико, из которого артист никудышный, – за ней впервые в жизни ухаживает мужчина, вполне объяснимо, что она потеряла голову.

Я в ярости оборачиваюсь к Энрико:

– Но… это мое личное дело! И потом, неправда, что первый раз!

– После университета, – настаивает Энрико, делая мне страшные глаза. – А университет не считается, там все стараются прыгнуть к кому-нибудь в постель. При всем моем уважении, комиссар…

– Ну хорошо, тогда, возможно, правда, – фыркаю я, а потом снова оборачиваюсь к Берганце, стоящему со странным видом, на лице у него что-то между заинтригованностью и «почему это всегда случается именно со мной». – Просто… как я и говорила: если бы вы меня знали, то были бы в курсе, что до людей мне особого дела нет.