Призрак пера [litres]

Он меня изрядно удивил. «Вот как они все себя чувствуют», – говорю я себе. Но это, конечно же, не значит, что я собираюсь ему потакать и сейчас примусь в подробностях рассказывать слезливые истории, отвечая на все упомянутые вопросы, но факт остается фактом: этот мужчина – чокнутый коп. С ним нужно быть настороже, потому что, если он подловит меня в момент уязвимости, с меня станется рассказать ему также о том разе, когда я утащила слюнявчик Лары, чтобы выплюнуть туда протертый нут.

– Вот вам крест, зуб даю, – решаю закончить разговор я. – Послушайте… я понимаю, что у поклонника детективов может быть соблазн раскопать, узнать предысторию, какие-то откровения, мрачное прошлое, но уверяю вас: я не провидица, не телепат, не из кунсткамеры. И хамелеон радиоактивный меня не кусал. Ничего интересного во мне в самом деле нет, я просто умею делать свою работу.

Берганца, помедлив, кивает. Я его нисколечко не убедила, это очевидно. Но, похоже, он согласился уважать мое желание, точнее, нежелание говорить.

– Вы должны признать, что версия с радиоактивным хамелеоном была очень убедительной, – подводит итог он.

Дальнейший допрос проходит так гладко, что и на допрос не похоже. Прямо хоть сдавай обратно в магазин с требованием вернуть деньги. Комиссар не пытается поставить меня в неловкое положение. Выслушивает все, что мне известно, чуть ли не мнение спрашивает. Будто советуется с равным, а не проверяет невиновность подозреваемой. Нужно будет попросить у Энрико детектив в качестве следующего задания, потому что мне явно необходимо побольше узнать про ведение настоящих расследований, а усвоить что-то я могу, только если это требуется для книги.

Наконец Берганца кивает, показывая, что узнал все, что нужно.

– И вы не спросите, есть ли у меня доступ к другим машинам, кроме моей? – настаиваю я.

Он поднимает на меня вопросительный взгляд.

– К машине побольше, чтобы перевезти Бьянку в багажнике, – отвечаю я. – Может, у меня есть ключи… ну не знаю, родственника, сестры. То же самое и с домом: раз мой в качестве укрытия не годится, вам следовало бы спросить, живут ли мои родители в деревне, или вдруг я унаследовала от дедушки домик в горах Валь-ди-Сузы, или что-то вроде. Нет?

Теперь я знаю его лицо достаточно хорошо, и сразу же могу различить легкий оттенок веселья: моя реакция его позабавила.

– Нет.

– Но стоило бы.

– Возможно. Но мне это не нужно.

– И почему?

– Вы пытаетесь научить меня моей же работе, Сарка? Большинство людей на вашем месте более чем счастливы, если им задают меньше вопросов.

– Мне просто любопытно. Вы выглядите человеком скрупулезным, поэтому у вас должны быть веские причины опустить такие важные вопросы. Разве что вам не нужно ничего спрашивать, потому что каким-то образом, может, благодаря базам данных и перекрестной проверке вы уже знаете, что никакого доступа к другой машине или другому дому у меня нет, ни в горах, ни в других отдаленных местах, и что родственники – последние в списке тех, на кого я могу положиться.

Берганца кивает, будто взвешивая это заявление.

– Мне бы хотелось сказать вам, что наши системы поиска настолько быстрые и эффективные, но нет, я обо всем этом и понятия не имел. – На краткий миг брови у него сходятся к переносице в выражении, которое может означать иронию или огорчение. – Между прочим, это очень грустно. То, что вы не можете положиться на своих родных. Но, поверьте, отвратительное состояние наших систем наблюдения еще печальнее. – Хорошо, это было и огорчение, и ирония. Я действительно начинаю различать выражения лица комиссара.

– Получается, единственная причина, по которой вы не загоняете меня в угол, – это если вы уже определенно решили, что я не могу оказаться психопаткой, похитившей Бьянку Дель Арте Кантавиллу.

В этот раз Берганца улыбается по-настоящему.

– Что ж, это так. Я беру на себя большую ответственность, но хочу заявить официально: я считаю, что вы не можете быть психопаткой, похитившей Бьянку Дель Арте Кантавиллу. Даже если…

– Даже если что?

– Даже если в вашей абсолютной нормальности я бы не был так уверен.

Мы смотрим друг на друга.

Берганца поднимается, я тоже.

– Считайте это комплиментом и идите домой, уже очень поздно. Я отправлю Петрини проводить вас.

Глава 10. Хоть раз поверь

Выхожу из патрульной машины с выключенными сиренами, машу на прощание Петрини (агенту, записывавшему мой допрос. Интересно, можно будет попросить копию на память – мой первый допрос!), делаю пару шагов к двери и тут замечаю чей-то силуэт в темноте. Сливаясь с тенью фонарного столба, силуэт небрежно-лениво подпирает стену и кого-то ждет. Меня.

Это Риккардо.

Я замираю на тротуаре.

– Уже начало одиннадцатого, – говорю я.

– И тебе добрый вечер, – улыбается он.

– Ты понял, что я имею в виду! Уже поздно!

– Кстати, ты молодец, что, гуляя в такое время, добираешься домой в сопровождении полицейского.

Я фыркаю.

– Просто хотела узнать, с какой радости и что ты здесь забыл.

– Ты ужинала?

– Нет.

Риккардо сверкает улыбкой в темноте.