Призрак Риаведи

Тереза покраснела. Она так и не рассказала Ильтену, что это уже с ней приключилось. Слава богу, обошлось всего лишь внеклассным занятием для студентов, а не чем-то более серьезным.

Почуяв слабину, Ильтен надавил:

— Тебя заботит только Маэдо. А обо мне ты подумала? Если тебя похитят, у меня разрыв сердца случится!

Тереза покраснела сильнее. О том, что ее уже похищали, он тоже не знал.

— Между прочим, — проворчала она, — в Эрвина попали вместо тебя.

Ильтен всплеснул руками:

— То есть лучше попали бы в меня? Как и планировалось?

— Отвали, — буркнула Тереза, не сумев ответить по существу.

Роль госпожи Герт

С визитами в больницу пришлось завязать. Пару раз Тереза порывалась, но Ильтен так многозначительно смотрел на ее синяк и как бы невзначай обводил на своем лице то место, где он у нее находился, что плащ сам собой вешался обратно в шкаф, а туфли оказывались на полке. Ну, что с ним сделаешь? Хоть убей, а он прав.

Ильтен старался компенсировать ей психологический дискомфорт. Романтические ужины, завтраки в постель и — по выходным — обеды в ресторане. Да, в каком-то отношении несправедливо: Маэдо там с капельницами мается, а мы тут развлекаемся. Но ведь приятно, и с этим тоже ничего не поделать.

Впрочем, Маэдо не собирался долго разлеживаться. Кругом жизнь кипит, одно разбирательство накладывается на другое, без него кого-то допрашивают, на свободе гуляют еще не пойманные преступники, а он тут к капельницам привязан? Ну нет, не его это стиль. Даже проводить планерки и принимать отчеты удобнее в своем кабинете, чем в больничной палате, что уж говорить об оперативной работе. Тереза такой подход одобряла, и Ильтену было ясно, почему: она сама такая же. Но с врачами не очень-то поспоришь. В особенности, когда организм подводит, и комплект из боли и слабости не дает проявить твердость духа — а ведь попадаешь к ним именно в такие периоды. И все, что остается — это решать дела по телефону да гонять подчиненных от управления до больницы и обратно.

Однако рано или поздно неприятности заканчиваются, так или иначе. Либо пациент умирает, либо его выписывают. Первый вариант давно отпал, и вот наконец реализовался второй. Маэдо признали здоровым и позволили покинуть больницу.

Этот радостный момент пришелся на конец декады. В выходной Ильтены взяли машину и приехали за ним вместе. Тереза встретила Маэдо в вестибюле, пока Ильтен ждал в машине, боясь появиться на больничном пороге: вдруг его узнают?

— С твоего мужа банкет, — заявил Маэдо сразу после приветственных объятий, вынужденно коротких под взглядом регистратора и охраны. — Я тут за него лежал, если что.

Тереза засмеялась.

— Он и сам так подумал. Столик нас уже ждет, в том самом баре. Ну, а чего? — Она приметила слегка вытянутое лицо Маэдо. — Место проверенное.

— Пристрелянное, — добавил он. — Надеюсь, хоть столик не тот самый?

Столик предусмотрительно заказали другой. Вдали от окон, чисто на всякий случай. Ильтен выставил дорогое вино, даже не из долины Сарагет, родины многих качественных напитков, а более экзотическое, с северных отрогов Дармского хребта на Т6.

— Мне очень жаль, что вы пострадали вместо меня, — сокрушенно промолвил он. — Надеюсь, вы простите, что я не навещал вас в больнице. После того, как мне пришлось оттуда сбежать, было бы несколько неосмотрительно…

— Да бросьте, Ильтен. — Маэдо попробовал вино и откинулся на спинку дивана. — Все я понимаю, нельзя вам светиться перед докторами. Было бы, безусловно, лучше, если бы этот горе-киллер вообще ни в кого не попал. Но если бы он попал в вас, было бы гораздо хуже. После ранения от полного обследования и медкомиссии не отвертеться. Это если еще летальный исход не рассматривать.

— Кстати, что вам сказали на медкомиссии? — поинтересовался Ильтен.

— Ничего плохого, — довольно усмехнулся Маэдо. — Хронические заболевания отсутствуют, остаточных травматических состояний нет. Проще говоря, к дальнейшей службе годен. И к женитьбе тоже. Что весьма радует, ведь ваша дурацкая компания возвращает всего треть суммы при отзыве заявления.

— Почему дурацкая? — Ильтен счел себя обязанным проявить корпоративную сознательность и вступиться за честь фирмы, но Тереза его перебила:

— Что?! Какая еще женитьба? На ком это ты собрался жениться, чертов развратник? Выкуси!

Под руку попался бокал. Мелькнула мысль: не бить посуду, ведь платит Ильтен. И она не врезала Маэдо бокалом, чтобы стеклянные крошки процарапали его наглую ухмыляющуюся физиономию, а всего лишь выплеснула в нее вино.

— Проклятье, — выдавил Маэдо, отфыркиваясь, пытаясь утереться и одновременно вжать голову в плечи, ожидая нового акта агрессии.

— Тереза, успокойся, — увещевающе произнес Ильтен. — Господин Маэдо подал свое заявление задолго до встречи с тобой. Кроме того, совсем не факт, что оно будет когда-нибудь удовлетворено.

— Вот-вот, — подтвердил Маэдо, радуясь, что Ильтен на его стороне. Поистине, более разумного мужика трудно сыскать.