Призрак счастья

Над победой и над пораженьем.

А в ушах – от свистка до свистка –

Ветер первенства, ветер весенний!

* * *

Я двухкопеечных монет

Всегда держал запас в кармане,

Звонил друзьям. А чаще – маме.

Звонил и говорил: “Привет”.

И слышал снова: “Береги

Больное горло. Приходите,

И внучку Иру приводите,

Мы будем печь с ней пироги”.

И мы идем на теплый свет,

Что добротой своею манит…

И вновь поёт в моем кармане

Хор двухкопеечных монет.

* * *

У меня в кармане

Соска да игрушка.

На руках – ребенок,

Хочет песни петь,

И совсем не хочет

Слушаться и кушать.

А весна проходит.

Надо все успеть.

Я учу напамять

Сказки и загадки,

Начал разбираться

В песнях и стихах.

Вырастает репка –

Значит все в порядке,

И растет ребенок

На моих глазах.

* * *

Что там я себе толкую.

Дочь в руках держу больную.

“Скорой помощи” все нет.

Долгожданная карета,

Что ж ее так долго нету,

Кто зажег ей красный свет.

Обжигает дочь мне руки,

Содрогаюсь я от стука,

Кто стучится в грудь мою?

Я свой страх на замечаю,

Развожу лекарство в чае,

Храбро песенку пою.

* * *

Детство пахнет

цветами – майорами,

Что росли на соседнем дворе.

И вишневым вареньем,

которое

Розовело в саду

на костре.

Детство пахнет

листвою осеннею,

Что под ветром

взлетает, шурша…

Что ж так больно глазам?

На мгновение

Запах детства узнала душа.

* * *

Бурьян пророс из детства моего.

Я не узнал его.

Он посерел от пыли.

Качаясь скорбно на ветру,

Он шелестит. И шепчет мне:

“Мы были.

И ты играл со мной

В военную игру…”

“И с другом! –

Я кричу ему. –

И с другом!”

И смотрит дочка на бурьян

С испугом.

А он пророс из детства моего.

Колыбельная дочке

Скажи мне, знаешь что, скажи,

О чем пчела сейчас жужжит.

И я с пчелою говорю,

Той, что летит по ноябрю.

Я говорю ей: “Как же так.

Где ваши ульи, матки, соты?..”

Она в ответ жужжит: “Пустяк.

Еще не кончены полеты.

Еще холодные цветы

В руках цветочниц не завяли”.

А есть ли в них нектар? Едва ли.

И палисадники пусты.

И в небе смутном и пустом,

Жужжащей точкой уменьшаясь,

Пчела кивает мне, прощаясь…

Потом, я говорю, потом.

Тебе расскажут сами пчелы.

Ты спи давай. Уже футбола

Почти полтайма позади.

И слышу снова: “Подожди”.

Уже луна в окне дрожит.

“Скажи мне, знаешь, что скажи…”

* * *

Лежат премудрости в портфеле,

Тащу портфель я еле-еле,

В дневник упрятана душа.

В пенале ручка наливная,

В кино картина неплохая,

Да и погода хороша.

Но я пройду две остановки,

Не нарушая установки.

Дневник открою и тетрадь.

Два месяца еще учиться,

Надеждам сбыться и не сбыться,

И все еще решать. Решать.

* * *

Прочитано так мало.

Читается так трудно.

Дорога от вокзала

Уходит прямо в будни.

А мир вокруг великий.

И снова зреет завязь…

И молодость, и книги,

Никак не начитаюсь.

Обретение

В. Шефнеру

Как трудно обрести уверенность в себе,

Не потеряться, не раскиснуть, не сломаться.

И в трудную минуту не сробеть,

И, победив,

собой не восторгаться.

Не позабыть среди мороки дел

Взглянуть на небо и вдохнуть всей грудью.

Услышать соловья.

Запомнить, как он пел,

Запомнить все. Такого уж не будет.

Не повторяясь даже в мелочах,

Волнуя,

увлекая

и тревожа,

Зовет нас жизнь. В ней радость и печаль,

И все впервые. Хоть и с прошлым схоже.

* * *

Э. Багрицкому

На всем скаку, навылет,

Был ранен военком.

С колючей, жаркой пылью

Умчался эскадрон.

Лишь верный конь остался

В просторной тишине,

Лишь вечер степью стлался…

То было на войне,

То было в дальней песне,

В устах твоих стихов –

Романтика атаки

И цоканье подков,

Соленый привкус моря,

Веселый посвист птиц,

И радость через горе,

И вереница лиц…

Я вижу эту песню –

Все так же молода.

И подпись “Э. Багрицкий”

Сверкает сквозь года.

* * *

Времена и падежи.

Лица чьи-то и глаголов…

То ли школа на всю жизнь,

То ли жизнь сплошная школа.

* * *

Капля никотина

Меня не убила.

Капля лекарства

Меня не спасла.

Гордая женщина

Разлюбила

Глупая женщина

Обняла.

В старом трамвае

Я встретился с нею.

В новом трамвае

Ее потерял.

В небо взглянул –

Там воздушные змеи.

Душу открыл –

И себя не узнал.

В темной душе моей

Страсти кипели.

В светлой душе моей

Радость цвела…

Капля отравы

Убить не сумела

Капля лекарства

Спасти не смогла.

* * *

Собирали подберезовики.

Собирали подосиновики.

Помню – платье твое розовое,

Помню – небо наше синее.

Все грибы-то наши съедены.

И вино в стаканах выпито.

Помнятся дожди осенние.

Помнится дорога в рытвинах.

И прохожие случайные,

И перрон платформы Бронницы.

Помнятся слова прощальные,

И молчанье тоже помнится.

И не ведали, что спросится,

Что аукнется с такою силою…

Собирали подберезовики.

Собирали подосиновики.

Вечер

Вижу – зеркало в прихожей

И картину на стене.

День уже почти что прожит,

Но еще живет во мне.

Где-то музыка играет,

То слышна, то не слышна…

На коленях – молодая

Задремавшая жена.

* * *

Любовь разбита, как асфальт.

Жизнь монотонна,

как дорога.

И времени безумно жаль,

И нас с тобой немного.

Горшки цветочные пусты.

Благоухает жизнь на грядке…

И мы с тобою,

как цветы

В процессе пересадки.

Ночь

Откроем дверь,

И до утра

Прохладной тишины усталость

Струиться будет

Сквозь угар

Дневных забот и потрясений.

В дремотной глубине души

Улягутся все страсти.

И проступит

То самое,

Единственное верное решенье,

Что днем искали мы напрасно.

Отбросив суету

Высокопарной речи,

Придет к нам

Ясность мысли запоздало.

И будет