Призрак в Лубло

Йошка не слышал ни одного слова, он не знал, о чем они говорили, — с него было достаточно и того, что старшой, этот худощавый, остроносый человек с буро-красной кожей, позволяет себе так запросто садиться подле Жужики, будто она была его зазнобой. Положив руку девушке на талию и заглядывая ей в глаза, он тихо беседовал с ней.

И Жужика даже не пошевелилась, не испугалась, словно так и надо.

Йошка не сознавал, что с ним происходит, но взглядом он невольно отыскивал нож или топор, перед глазами залегла плотная полоса тумана, а на виске часто-часто забилась жилка.

Дядюшка Эштан ушел — его позвали; в этот момент мимо проходил господин механик и тоже остановился перед Жужикой.

— Ну, малютка, хорошо работается наверху?

— Хорошо.

— Ну и прекрасно.

— А если будет дождь, нам все равно заплатят?

— Ну еще бы, оплата поденная: шесть дней рабочих, седьмой в придачу.

— Тогда мы забастуем.

Механик даже глаза вытаращил.

— Ай-ай-ай, Жужика! Ну и язычок у тебя! Я ведь человек справедливый. Однако либо мы работаем, как издольщики, либо нет!

Сказав это, он ущипнул девушку за щеку. Йошка совсем помрачнел и поплелся прочь, шатаясь как в тумане.

Ему хотелось сейчас же, сию минуту умереть. Стоит ли жить, если девушке нужен еще и другой, и он есть, этот другой…

Дьявольски распутная девчонка! Впрочем, разве мало ругал он перед приятелями и ее, да и вообще всех девушек!

Но где-то в глубине души он верил: все это только пустые разговоры, почти богохульство. Жужика другая, Жужика — ангел, Жужика любит только его…

Он забрел уже далеко, но чем больше удалялся, тем сильнее сжималось его сердце. Словно какой-то невидимой нитью был привязан к девушке: и чем дальше он уходил, тем сильнее натягивалась нить, врезаясь ему в сердце, разрывая его на части.

Он стал утешать себя, врачевать свою рану. Боже ты мой, ведь это же девушка! И притом красивая девушка…

Для того она и девушка, чтобы всем нравиться. Испокон веков повелось так, что за девчатами все ухаживают. А он и знаком-то с ней каких-нибудь два-три дня всего, а уже хочет быть единственным?!.. Но кто ухаживает за ней, кто они?.. Этот старик — старшой бригады? Так он ведь всех девушек тискает — беды в том нет. Или еще механик?. Ну, этот-то здесь хозяин, и Жужика заступалась перед ним за всех них… Наоборот, молодчина она, не растерялась… верно говорила…

Однако постепенно его все больше охватывало чувство горечи. Да, ничего плохого не случилось; да, конечно. И все же лучше бы ничего этого не было… Просто вот так вдруг, сразу и — ничего, ничего больше!.. Боже мой, он не смог бы даже смотреть на другую девушку, для него и не существует никого, кроме нее, словно весь свет на ней клином сошелся. Так пусть же и у Жужики не будет никого другого, никакого парня… Глубокая грусть бередила его душу: лучше бы вовремя бежать. Он заранее предчувствовал страшные муки… Но бежать уже было нельзя.

Нельзя! Казалось, к сердцу его был привязан какой-то шнур, и он тянул, тянул его назад. Несказанное томление обуревало Йошку; каждое мгновение он жаждал видеть девушку, мечтал о ней, боялся хоть на минуту выпустить ее из виду… Он еще не знал, что это, но весь трепетал от какого-то огромного чудесного чувства: голос девушки звучал для него, как сладостная музыка, заставляя сердце учащенно биться. Смелые слова ее будоражили его: он сам никогда бы не рискнул разговаривать так дерзко с кем бы то ни было; он не переставал изумляться тому, как занозисто умела поддразнивать эта милая девушка. Она никого не боялась, ничто не страшило ее, зато сама обжигала, как огонь; и в ее присутствии человек невольно краснел, словно опаленный излучаемым ею жаром.

О, Йошка уже жалел, отчаянно жалел об упущенных минутах: какой же он глупец, что убежал!

Впрочем, он не успел далеко уйти в степь; повернув на жнивье, он поспешно, чуть ли не бегом, вернулся обратно.

Кругом в вечернем сумраке стрекотали кузнечики, и Йошка испугался, что не разыщет Жужику, если она уже ушла туда, где спали ее подружки…

Хороша была машина возле стога, хороша была эта странная жизнь в бескрайней степи!..

Девушки нигде не было; куда бы он ни посмотрел, кругом расстилались черные поля, необъятные, как море. С помутившейся головой и почти уже не надеясь, Йошка жадно искал глазами Жужику.

Что же все-таки происходит, что с ним? Он словно в путы какие попал, и ему захотелось освободиться от них.

Йошка шумно вздохнул; с деланной грубостью он защищался от самого себя: черт возьми! Ведь не одна только эта девушка на свете! Да и у него их все шесть наберется.

Ему стало полегче, и, присоединившись к парням, он весь вечер поносил с ними девушек.

«Ох, и задрала же ты нос! — ворчал он про себя, — Ну, да на меня ты сверху вниз смотреть не будешь…»