Призрак в Лубло

— Я, милый сынок, говорю это затем, что коли жена себе на уме, то за дом бояться нечего. Жене перечить нельзя — это все равно что богохульство. Ведь жена всего только женщина, но в ее руках счастье всей семьи.

Жофи встала. Пора было уже уходить, чтобы засветло попасть в далекий Дебрецен.

— Ну, если вы собрались, — сказала старуха, — Мари, доченька, принеси-ка пару яиц… О, они пригодятся дома…

Жофи решила не отказываться: раз уж здесь всего вдоволь, то ей, право же, не стыдно и взять; недаром же она проработала здесь, слава богу, только за дружбу да еще за эту похлебку с лапшой.

Но Мари и на сей раз буквально поняла приказ своей матери: принесла всего два яйца. Когда Йошка вскинул на нее удивленные глаза, старуха сама почувствовала неловкость и сказала:

— А ну тебя! — И сама пошла в кладовую.

Старик в эту минуту вышел во двор, может, и он хотел что-нибудь принести. Йошка мигнул Жофи, чтобы та отвернулась, и обнял Мари.

Мари растаяла, как масло; у нее тотчас же закружилась голова, она склонила ее на грудь парню и не стала противиться, когда тот уже умелыми губами (эх, Жужика!) поцеловал ее. Потом она и сама смущенно ответила на его поцелуй и, трепеща от счастья, позволила парню потискать себя.

Когда старуха возвратилась, девица все еще прижималась к парню; пришлось ее оттолкнуть, так как Йошка пока еще не хотел целоваться у всех на глазах.

Старуха принесла банку муки и десяток яиц. Это охладило Йошку. Что это для них! Даже на одну яичницу не хватит, ведь в доме семеро детей, да еще внучка с бабкой; одиннадцать человек садится за стол ужинать! Право же, он рассчитывал на большую поденную плату.

Молча они шли домой по заснеженной зимней дороге в далекий Дебрецен. Разговаривать было нельзя, прямо в лицо дул ветер.

Оставалось только думать, но мысли были настолько же простые, насколько и жгучие: Жужика, Жужика! Ему все время казалось, что он разговаривает с Жужикой. Ах ты, Жужика, гадкая, скверная Жужика, разве не лучше было бы, если бы я сейчас сидел у тебя в натопленной комнате, а не топтал сапоги из-за какой-то совершенно чужой девицы?! Ох, какая же ты глупая, ведь и ты бы радовалась, если бы я сидел возле тебя; упустить такие приятные минуты!.

Но Жужика на его думы ничего не отвечала, только таинственно улыбалась своими милыми тоненькими губками. Он готов был съесть их. Как хорошо спорить с ней на расстоянии — так она хоть не возражает ему ни в чем…

Домой они добрались довольно-таки поздно. Уже все спали, словно голодные, которых вволю накормили.

Младший брат Миша проснулся и зашептал Йошке на ухо: «Слушай, Йошка, Рози Эрдеи велела передать тебе, чтобы ты приходил завтра к ним, там будет и Жужи…»

Йошка молча постоял в комнате, невидящими глазами посмотрел на мальца, затем, с трудом переводя дыхание, вышел во двор. Ему казалось, что в доме не хватает воздуха.

19

Иногда Жужика заходила в дом к инженеру. Однажды, убирая в комнатах, она вытащила ящик шкафа и увидела там револьвер. Долго не осмеливалась взять его в руки. Вот бы приставить его ко лбу и спустить курок — сразу бы пришел конец всем горестям и печалям.

Но затем подобная мысль показалась ей глупостью.

Все-таки лучше жить, так по крайней мере есть хоть какая-то надежда: ведь хуже смерти ничего не может быть, она рано или поздно все равно придет. Только одно казалось Жужике заманчивым: ведь, покончи она с собой, весь мир, наверное, жалел, оплакивал бы ее! Даже Йошка пришел бы на похороны и тоже горевал бы по ней. А если б она выжила, то как прославилась бы. Все о ней только и говорили бы, жалели бы ее, и Йошка тоже явился бы. Увидел бы он, на что она способна ради него, и сказал бы, что любит, обожает только ее и женится только на ней.

Ах, все это глупости! Пора бы отвыкнуть от бесплодных мечтаний. Но что поделаешь? Стоило ей лишь задуматься, как в голове сразу же рождались такие странные планы, что, открыв глаза, она не знала, куда деваться от стыда.

Какое ей дело до Йошки, которого нет? Зато рядом был сапожник.

Сапожник только и знал, что смотрел на нее, глаз не сводил и без конца говорил, умолял, молился на нее да приносил подарки.

Состоялась свадьба Андриша. Ее отпраздновали очень просто, без всяких церемоний. Андриш получил высокую, худенькую женушку, очень пригожую и живую болтушку; стоило ее только задеть, как она начинала без умолку тараторить. Она до того была влюблена в своего муженька, что постоянно, ну прямо все время, висела на шее у своего супруга-медведя, который с любовной улыбкой молча и охотно принимал ласки женщины.

Квартирка у них тоже была неплохая: маленький домик садовника в усадьбе инженера — небольшая комната и кухня, правда, совсем крохотная. Хозяин дал им на время шифоньер, стол, пару стульев, печурку и полки на кухне, так как у них самих ничего не было. Правда, молодая привезла с собой кровать и старый сундук, но он оказался почти пустой. Тем не менее в квартирке было тесно.

Через несколько дней Андриш получил синюю форменку и начал работать на железной дороге. Он очень гордился своим важным хозяином: Венгерским государством.