Призраки прошлого

Снова вернулось чувство иррационального ужаса. Темнота стала жить своей жизнью, за решетками, насколько хватало света, виднелись покрытые то ли мхом, то ли слизью стены, что-то ухало и стонало, то ли ветер, то ли нет… Проверять не было ни малейшего желания.

Дима скомандовал привал. Отряд выбрал место подальше от очередного коридора, уходящего направо и резко вниз под углом, – так, чтобы и впереди, и сзади ничто не мешало обзору. Пока остальные доставали из рюкзаков еду и фляжки, молодой ученый устроился у стены с картой.

Юноша бросил взгляд на часы. Около пяти утра. Где-то полтора часа они уже находились под землей. На карте, которую дал разведчикам генерал Леушевский, туннель обрывался где-то в районе Проспекта Мира. До этого он был изображен ровной линией. Так и было в действительности. Видимо, где-то здесь они и находятся. А дальше… Дальше начинались те ходы и развилки, которые даже генералу не стоило знать, это было в ведении куда более высоких чинов, чем простой командир части в Загорянке. И это пугало: куда ведут все эти коридоры, затворы и шахты? Что там, за поворотом?

Обнадеживающая карта вдруг стала бесполезной. Аля присела рядом, протянула Диме кусок мяса, завернутый в ткань. Юноша проглотил паек, не почувствовав вкуса.

Где-то позади, на грани слышимости, раздавалось урчание и бульканье, будто огромный желудок переваривал добычу.

– Ребят, уходим. Ну его в баню! – скомандовал Дмитрий. Он пытался казаться спокойным, но голос предательски дал петуха.

Дважды приглашать не пришлось, с каждой минутой звуки усиливались, и шли они явно из того лаза, уходящего вниз.

Отряд перешел почти на бег, и остановились отдышаться лишь тогда, когда снова стало тихо. Каждый поворот – пытка. Что скрывается за углом, в черной пустоте? Замедляли шаг, высвечивали фонариком влажные стены с наростами солей и мха. Как назло, туннель петлял все больше, через каждую сотню метров меняя направление.

Леушевский пересказал некогда дошедшие до него слухи – что эта часть Метро-2 обходила центр города, от Проспекта Мира огибая Садовое кольцо по широкой дуге в районе Белорусского и Киевского вокзалов и соединяясь с ответвлением, ведущим в Раменки, где-то в районе Фрунзенской или Спортивной. Еще одна ветка шла ниже, через центр, под Кремлем – до Парка Победы и дальше, в сторону ракетной базы на границе Москвы. Оба туннеля, несомненно, где-то соединялись, из-за разницы в высотах – либо с помощью шахты, либо какой-то вспомогательной ветки. Но лазить по всем этим норам, в которых урчит и стонет неведомо что, казалось самоубийством. Поэтому было принято решение идти вперед, никуда не сворачивая, а там – будь что будет. Никто не знал, куда на самом деле ведут эти подземные ходы, надеялись на правдивость догадок и бесконечное везение.

По расчетам Димы, сейчас они находились где-то в районе Новослободской. Проверить это, правда, не представлялось ни единой возможности – вентшахты были наглухо забиты решетками, некоторые – в потолке, так, что не достать. При всем желании, выход на поверхность был только один – позади, в двух часах ходьбы, на станции Лосиноостровская, а остальное… Как повезет.

Туннель в очередной раз повернул, налево уходило широкое ответвление. Проржавевшие прутья заслона были усыпаны какими-то странным наростами – буроватыми, с розовыми вкраплениями.

Краем глаза Дима увидел в свете фонарика что-то пугающее, непонятное. Так бывало в жаркие дни, когда над раскаленным асфальтом воздух плавился и будто вибрировал.

Молодой ученый остановился, следом за ним почти у самой решетки встал Сергей, юный разведчик с широко распахнутыми глазами, его лицо с того момента, как отряд спустился под землю, не покидало настороженно-испуганное выражение.

Безошибочным чутьем химика, выработанным в сотнях опытов и экспериментов, Дмитрий ощутил опасность, уловил запах еще до того, как он действительно появился.

– Газы! – заорал юноша, срывая связки. Он натянул противогаз, толкнул в плечо растерявшуюся Алевтину.

Сергей единственный замешкался, резиновая маска зацепилась за пояс, и парень потерял драгоценные секунды. Он заметался, пытаясь вдохнуть, лицо перекосилось предсмертным ужасом. Глаза выпучились, едва не лопнув, и вдруг закатились, разведчик упал на бетон, забился в конвульсиях, как висельник, губы стремительно посинели, будто вычерченные тушью на белом лице.

– Бежим, бежим, мать вашу! Ему не помочь! – зарычал сквозь фильтры Виталий, поторапливая оцепеневших от ужаса товарищей.

Они бросились прочь и бежали, не разбирая дороги, пока хватало сил. Наконец отряд остановился, Дима, принюхавшись, разрешил снять противогазы, и сам рухнул на пол у стены, силясь отдышаться.

– Что… это? – выговорила Аля, задыхаясь – то ли от бега, то ли от страха.

Молодой ученый отер ладонью взмокший лоб.