Призраки Востока

– Вот это да! Это же Хагивара-сама!

Синдзобуро тоже окликнул девушку:

– О-Ёнэ! Это ведь ты! Я тебя сразу узнал!

– Хагивара-сама! – снова воскликнула О-Ёнэ. – Никогда бы не поверила, что такое бывает! Господин, нам сказали, что вы умерли!

– И мне сказали, что вы обе умерли! – вскричал пораженный Синдзабуро.

– Вот так история… Не стоит вспоминать о смерти, примета плохая, – ответила Ёнэ. – А кто вам сказал?

– Прошу вас, входите же! – пригласил Синдзабуро. – Ворота открыты. Здесь удобнее говорить.

Обе женщины вошли в сад, поднялись на веранду и обменялись приветствиями с хозяином. Синдзабуро постарался усадить их со всеми удобствами.

– С моей стороны было, конечно, весьма неучтиво не появляться у вас так долго, – смиренно произнес молодой самурай. – Но вы должны простить меня, у меня не было возможности. А потом Ямамото сказал, что вы умерли!

– А-а! Опять этот Ямамото! – воскликнула О-Ёнэ. – Да как он мог! Ведь это он сказал нам, что вас не стало! Он хотел вас обмануть, вы же такой доверчивый! Возможно, до отца моей госпожи дошло, что вы ей понравились, вот О-Куни, новая жена господина Иидзимы, и велела Ямамото сказать так. А уж как моя госпожа убивалась! Она хотела волосы обрезать и в монастырь уйти! Я ее еле отговорила. В конце концов, монахиней можно стать и просто так, без монастыря. Потом отец хотел мою госпожу выдать замуж за одного человека, а она отказалась. Ну, потом у нас были еще всякие неприятности, из-за О-Куни, конечно, так что нам пришлось уйти из дома. Но мы подыскали себе маленький домик в Янака-но-Сасаки, и теперь там живем. Делаем кое-что, жить ведь как-то надо. Моя госпожа постоянно читала нембуцу в память о вас. А сегодня, в первый день Бон, мы обошли несколько храмов, и вот, домой идем. Только задержались сильно. А тут такая встреча!

– Поразительно! – воскликнул Синдзабуро. – Я просто ушам своим не верю! Мне все кажется, что это сон. Я ведь тоже все время читал нембуцу перед поминальной табличкой. Вот, смотрите! – И он показал О-Цую табличку с ее именем в домашнем алтаре.

– О, господин, мы вам очень благодарны за ваши поминальные молитвы, – ответила О-Ёнэ с улыбкой. – Но вот моя госпожа… – она повернулась к О-Цую, которая до сих пор не произнесла ни слова и сидела, прикрывая лицо широким рукавом кимоно. – Моя госпожа… она даже готова на то, чтобы отец отрекся от нее на семь воплощений , да что там! – она готова умереть ради вас! Но нам пора идти… Хотя поздно-то как! Может, мы у вас переночуем?

Синдзабуро даже побледнел от радости. Едва сдерживая рвущееся возбуждение, он как мог учтиво попросил:

– Пожалуйста, очень прошу вас, останьтесь сегодня на ночь у меня… Только лучше бы не говорить громко, а то рядом у меня живет такой любопыный человек… Хакуодо Юсай. Он чудаковатый, как, впрочем, наверное, все нинсоми… Предсказывает судьбу по лицам, знаете ли. Лучше, чтобы он не знал, кто у меня в гостях.

Так и случилось, что обе женщины на эту ночь остались в доме Синдзабуро, а к себе отправились перед самым рассветом. И следующую ночь они провели у него в доме, и следующую… на протяжении семи ночей, независимо от погоды, они появлялись у него всегда в один и тот же час. Синдзабуро был счастлив. Двух молодых людей все прочнее связывали иллюзорные путы, которые, как известно, крепче железных.

4

У Синдзабуро было двое слуг – некто Томодзо и его жена О-Минэ. Жили они в маленьком флигеле, сразу за домом самурая. Служба у них была легкой, ибо хозяин им попался непривередливый, так что жаловаться супругам было решительно не на что.

Однажды ночью, уже очень поздно, Томодзо послышалось, что в покоях хозяина кто-то разговаривает. Он прислушался – говорила женщина. Томодзо стало не по себе. Он считал Синдзабуро добрым доверчивым человеком, и теперь испугался – не одурачила ли его какая-нибудь коварная распутница, тогда ведь и ему с женой может не поздоровиться. Поэтому он решил выяснить, что происходит в доме господина, и на следующую ночь на цыпочках прокрался в дом и чуть-чуть сдвинул одну из панелей.

При скудном свете ночника он разглядел, что его господин беседует о чем-то с незнакомой женщиной. Разглядеть гостью мешал полумрак и москитная сетка. К тому же она сидела спиной к Томодзо. Он только понял, что незнакомка молода и стройна, и во всяком случае, не из падших женщин – об этом говорили ее платье и прическа . Зато слышно было хорошо. Томодзо прильнул ухом к щели.

– Если отец все же откажется от меня, ты пустишь меня жить к себе? – спрашивала женщина.

– Не только пущу, – пылко отвечал Синдзабуро, – я буду счастлив несказанно! Но ты напрасно боишься гнева отца. Ты же его единственная дочь, он тебя любит. Вот именно поэтому я и опасаюсь, что нас с тобой однажды могут разлучить. Вдруг он решит выдать тебя замуж…

– Никогда у меня даже в мыслях не было, что моим мужем может стать кто-нибудь другой – с мягким укором отвечала женщина. – Даже если люди узнают о нашей тайне, даже если отец захочет убить меня, я и после смерти не перестану тебя любить. Да и ты вряд ли сможешь жить без меня долго…