Призраки Востока

В памяти Синдзабуро тут же всплыли слова О-Ёнэ: «…нам пришлось уйти из дома. Но мы подыскали себе маленький домик в Янака-но-Сасаки, и теперь там живем. Делаем кое-что, жить ведь как-то надо…» Да, домик действительно маленький. Но вот что они такое тут делают?

Вот теперь бесстрашный самурай действительно испытал немалый страх. Он со всех ног помчался к дому старого Юсая и стал просить помочь разобраться в этом зловещем деле. Но все, что мог сделать старик, это отправить Синдзабуро к настоятелю храма Симбандзуй-ин, священнику Рёсэки, с письмом, в котором он просил старого знакомого помочь юноше.

7

Священник Рёсэки слыл святым человеком больших знаний. Для него не составляло труда проникнуть в самую суть многих бед, случающихся с людьми, и понять хитросплетения кармы, вызвавшей те или иные последствия. Историю Синдзабуро он выслушал, не шелохнувшись, а потом сказал:

– Ты в большой опасности. Причина – ошибка, совершенная тобой в одном из прошлых рождений. Твоя кармическая связь с умершей О-Цую очень сильна, но как бы я не пытался объяснить тебе ее сущность, ты едва ли поймешь. Умершая девушка не испытывает к тебе ненависти. Скорее, наоборот. Она любила тебя, по крайней мере, на протяжении трех-четырех воплощений. Меняя облик в каждом последующем, она неизменно находила тебя и следовала за тобой. Непросто будет избавить тебя от этой привязанности. Вот, возьми этот мамори . Это «кайоннёрай» , золотое изображение Будды Татхагаты , чье слово подобно голосу океана, потому что его проповедь, словно шум морских волн, вечно звучит сквозь все звуки мира. А это маленькое его подобие тиру-ёкэ защищает живых от мертвых. Пусть оно всегда будет с тобой. Носи его под поясом…

Еще я сейчас же отслужу сэгаки… надо попытаться успокоить этого духа. А вот тебе священная сутра «Убодарани», «Дождь Сокровищ» . Будешь читать ее каждый раз на ночь, и смотри, не пропускай ни слова… Еще я дам тебе несколько о-фуда , закрой ими все щели в доме, даже самые маленькие. Сила священных текстов не позволит мертвым войти в твой дом. Но главное – читай сутру каждый день, не пропускай ни слова.

Синдзабуро поблагодарил священника, взял дары и поспешил домой; надо было успеть до заката защитить жилище.

8

С помощью Юсая Синдзабуро успел до темноты завесить священными текстами все щели в доме. Потом сосед ушел к себе, и самурай остался один. Пришла ночь, теплая и ясная. Синдзабуро привязал к поясу драгоценный амулет, залез под москитную сетку и при свете ночной лампы стал читать «Убодарани». Довольно долго он нараспев произносил малопонятные слова и наконец решил немного отдохнуть. Однако сон не шел. Видимо, он переволновался за день и теперь никак не мог успокоиться. Вот уже и полночь миновала…

В тишине ударил большой храмовый колокол Дэнсу-Ин, возвещающий наступление восьмого часа .

Звук его еще не успел затихнуть, как Синдзабуро услышал знакомые шаги. Однако в этот раз они звучали как-то неуверенно: каран-корон, каран-корон… Молодого ронина прошиб холодный пот. Дрожащей рукой он опять поспешно развернул сутру и стал быстро читать вслух. Шаги приблизились и замерли возле живой изгороди. Странное ощущение овладело Синдзабуро. Он больше не мог оставаться под москитной сеткой. Вместо того чтобы читать спасительную сутру, нечто сильнее страха настоятельно требовало вылезти и посмотреть, что там происходит. Он даже не заметил, как оказался возле двери и выглянул в щелку. Перед домом стояли О-Цую и О-Ёнэ все с тем же пионовым фонарем и внимательно изучали буддистские тексты, развешанные перед входом. Никогда прежде, даже при жизни, О-Цую не казалась Синдзабуро такой ослепительно красивой, как сейчас. Синдзабуро ощутил, как сердце его рвется из груди навстречу возлюбленной. Но суеверный страх перед призраком все еще сдерживал его порыв. Борьба любви и страха приносила адские мучения, словно он уже оказался в Со-нэцу .

Тут послышался голос служанки.

– Госпожа! Мы не сможем войти. Должно быть, Хагивара-сама передумал. Он нарушил свои обещания, двери запечатаны, и внутрь нам не попасть. Сегодня ночью ничего не получится. С вашей стороны было бы мудро выбросить его из головы и больше вообще о нем не думать. Видно же, что его чувства переменились. Он не хочет вас видеть. Так стоит ли подвергать себя опасности из-за человека с таким недобрым сердцем?

– Ох, как же я могу поверить в такое, – горестно произнесла О-Цую, – после всех его обещаний? Мне говорили, что сердце человека переменчиво, как небо по осени, и все же я не могу поверить, что Хагивара-сама оказался столь жестокосердным! Что он покинул меня… – она заплакала. – О-Ёнэ, умоляю, придумай, как нам попасть к нему! Пока я его не увижу, домой не вернусь!

О-Цую продолжала плакать и умолять служанку найти какой-нибудь выход. Она так горестно и трогательно закрывала лицо длинными рукавами, выглядела такой красивой и беззащитной, что любое сердце не выдержало бы ее причитаний. Однако сердце Хагивары пока еще сдерживал страх.