Призванный в Бездну (СИ)

Сквозь дыру, укутанные золотистым туманом, угадывались нетронутые семиугольные арки, янтарные колонны и искажённые здания.

Мой погром не оставил на развалинах ни малейшего следа.

Или так было лишь по эту сторону реальности?

По спине пробежали мурашки.

Я насильно выбросил мысли о мёртвом городе из головы. Не хватало ещё накручивать себя загадками Бездны.

Я с наслаждением вдохнул цветочно-гнилостный запах второго слоя. После каменной пыли, которой был пропитан Лабиринтум, воздух джунглей казался потрясающим.

Ветер играл с листвой. Перекрикивались птицы. Торжествующе выл спрятавшийся в зелени волк. Это была подлинная какофония, крикливая симфония жизни.

Недели, проведённые среди опасливых шорохов и существ, которые маскировались под неподвижные камни, заставили позабыть, насколько впечатляющей может быть Бездна.

Я вскинул руки к небу, приветствуя солнце. От него осталась лишь тонкая алая полоска на горизонте, — но завтра оно вернётся. Я и не подозревал, как сильно скучал по нему.

Вспомнив про Нейфилу, я хотел было нырнуть в медитацию и позвать её, чтобы сообщить о победе, — но меня остановила внезапная острая боль, пронзившая спину. В лёгкие хлынула кровь, я поперхнулся и сплюнул густую красную слюну.

Между рёбер застрял шип тушканчика. Усиленная кожа не дала пробить тело насквозь, и игла засела в груди, поблизости от сердца.

По венам побежал льдистый холодок яда.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от нового выстрела. Промахнувшийся тушканчик недовольно заверещал и прыгнул левее, чтобы прицелиться вновь.

Напрасно я расслабился.

Это всё ещё была Бездна.

Глава 24

После того как я поглотил тушканчика, напавшего на добычу не по зубам, я озадачился вопросом, где встать на стоянку. Под пологом джунглей сумерки сгустились до непроглядной черноты, и ночь под открытым небом была едва ли светлее извечной тьмы Лабиринтума. Пожалуй, было даже темнее: местные цветы, испускавшие слабое флуоресцентное сияние, проигрывали гелиоторам.

Ночное зрение решало проблему, однако после боя в Золотых развалинах я хотел отдохнуть — не столько физически, сколько морально.

Под сенью ближайшего гигантского гриба нашёлся укромный закуток, образованный шипастым кустарником и мшистыми камнями. Я улёгся на самый крупный валун; из-за лишайниковой подстилки получилось даже удобно.

Но расслабиться не вышло.

Не из-за нервов.

В ушах звенело из-за тысяч комаров, почуявших человеческую кровь.

Пускай укреплённая кожа не смогла остановить выстрел костяной иглы, москитам она была не по зубам. Тем не менее они сильно мешали тем, что лезли в глаза и забивались в ноздри. Устав отмахиваться от настырных насекомых, я сменил форму на безликого; лишь тогда они отстали.

После того как гнус оставил меня в покое, наступила тишина. Само собой, относительная — Дебри Страстей никогда не замолкали полностью.

Голова пухла от мыслей о том, с чем я столкнулся в Золотых развалинах. Парадоксальность их существования я уже принял, но вот послания от патриарха подняли старые вопросы, но которые по-прежнему не имелось ответов.

Кто такие безликие?

Идею того, что они были просто монстрами Лабиринтума, можно было смело выбрасывать. Образы, продемонстрированные патриархом, ясно указывали на то, что он пришёл как минимум с пятого слоя.

Перед внутренним взором вновь промелькнули ледяные ландшафты Озера Забвения, сменившись огненным адом Пекла. Но до них было что-то ещё. Что-то слишком смутное, чтобы остаться понятным; размытые, хаотично мельтешащие пятна и искажённые звуки.

Воспоминания о них вызвали укол странной, необъяснимой ностальгии.

Как Лью’с познакомился с безликими?

Жезл отзывался о них с пренебрежением, как о бестолковых созданиях. Раньше я предполагал, что его занесло на третий слой, где он попытался вступить с ними в контакт до того, как на него наткнулась старуха. Но теперь…

Безликие — коренные обитатели шестого слоя? Или… ещё более глубокого?

Молниеносная догадка пронзила меня.

Если безликие теряют свои силы, когда поднимаются ближе к поверхности, то, быть может, они частично утрачивают их ещё на третьем слое?

Кем был патриарх до того, как достигнуть Лабиринтума? Он путешествовал не один, это читалось в его мыслеформах. Но выжил лишь он — и остановился на третьем слое, где породил сонмы чудовищ, подобных себе. Неужели он, поняв, что не достигнет успеха в одиночку, готовил вторжение?

Если так, его план провалился. Обычные безликие умирали на поверхности. Наверняка погиб бы и он… Поколения существ, утративших цель, потерянно блуждали по коридорам Лабиринтума, охотились, пожирали и умирали, неспособные выполнить свое предназначение.