Про Кешу, рядового Князя

Кеша кидается к кабине, лихорадочно роется в инструментах. Зубило! Коротковато, но другого нет. Молоток! А вот и переносной фонарь. Без него под машиной уже ничего не увидишь – темень. Воткнув вилку в розетку под щитком приборов, Кеша протягивает провод под брюхо машины.

Лампа освещает густое переплетение проволоки. Высказав в адрес мотка все, что он о нем думает. Кеша наставляет зубило на первый виток. Удар! Обрубленный конец оставляет на пальцах глубокую борозду, из которой медленно появляется алая бусинка.

«Проволока-то сталистая, еш-клешь!»

Склоняя по падежам раззяву, бросившую ее на дороге, а заодно и себя. Кеша разрубает еще несколько витков и получает щелчок по ногтю. Боль нестерпимая! Но он снова и снова наставляет зубило на витки. Удар – и еще бороздка на руке.

Князь срывает с головы пилотку, обматывает ею окровавленную руку и снова бьет по расклепанной шляпке зубила. И снова шипит от боли. Но он уже рубит без остановки. Моток превращается в колючего ежа и норовит содрать с руки всю кожу. Пилотка плохо помогает.

Наконец стальной еж обессиливает. Кеша со злостью обрывает его ногами и выталкивает из-под машины. Быстро смотав переноску, подобрав молоток, зубило, он прыгает в кабину и дает полный газ.

Заправщик бешено рвется вперед, за яркими лучами фар. Лучи пластаются по дороге, шарахаются к обочине, стреляют по верхушкам сосен, когда машина подминает под себя пригорки. На левой Кешиной руке запекается кровь. И все же к Князю возвращается хорошее настроение.

– Пойдемте, девчонки, саранки копать, – поет он. – У маво миленка...

Взвизгивают тормоза, машину слегка заносит, но она, возбужденно ревя мотором, мчится на прежней скорости.

–...портянки видать.

Тройка истребителей заходит на посадку. Пока она подрулит, пока то да сё... Успеет!

37.

Военный аэродром расцвечен красивыми гирляндами огней. В разных направлениях бьют яркие лучи прожекторов, да еще с километровой высоты спускается осветительная бомба. Света столько, что шоферам нет нужды в фарах. Однако бомбу вскоре расстреливают, только огненные брызги летят фонтаном. Значит, стрелки выполнили вводное задание.

В сотне метров от истребителей стоит ровная шеренга спецмашин. По знаку механиков или техников машины одна за другой покидают шеренгу и подруливают к самолетам. Другие, сделав свое дело, возвращаются на место.

Капитан Максимов быстро подходит к тягачу Шевцова.

– Где рядовой Князь ваш?

– Не вернулся еще, товарищ капитан.

– Черт знает что творится! Еще три-четыре минуты, и все пойдет вверх тормашками. Как думаете, могло с ним что-то в дороге случиться?

– Не должно, товарищ капитан, – подумав, отвечает Шевцов. – Сейчас будет.

Шевцов нервно барабанит пальцами по баранке. Неужели Князь опять какой-нибудь финт выкинул? Он ведь не может без этого. Почему человеку не живется спокойно, зачем нужно шишки на свою голову собирать? С виду не дурак, а такое иной раз отчебучит, что на уши не напялишь.

– Разве что машина сломалась, товарищ капитан.

– Не слишком ли часто с ним всякие всячины приключаются, сержант Шевцов? – не скрывает капитан раздражения. – У меня такое впечатление, что вы смирились с его поведением. Киселев не признает никаких авторитетов, что хочет, то и ворочит, а вам и горя мало! Вы хоть пытались в нём разобраться? Вот сейчас вы представления не имеете, что с ним, где он болтается.

Шевцов угрюмо молчит. Что говорить, если он действительно не понимает Кешу.

– Младший командир – это первый воспитатель! – распаляется Максимов, собираясь, видимо, прочесть лекцию на тему воспитания подчиненных. – И спрашивать в первую голову... Вон едет, голубь!

«Голубь» на приличной скорости выскакивает из темноты в полосу света и, не сбавляя скорости, мчится к тринадцатому истребителю. Завидев топливозаправщик, механики машут руками, их терпение на последнем пределе. Как только машина останавливается у плоскости самолета, они в считанные секунды разматывают шланг и вставляют раздаточный пистолет в горловину бака. Шланг тут же твердеет от напора топлива.

Подъезжает на своем тягаче Шевцов и кричит из кабины:

– Ты на прогулку выехал или по тревоге? Где был?

– Саранки копал, товарищ сержант! – отвечает Кеша.

– Брось ваньку валять! Я тебя спрашиваю: где был?

– Проволока под колесо попала, не мог ехать!

– Заливай! Вон ротный идет, ты ему басню расскажи.

Сержант уезжает, а к заправщику подходит Максимов. Вид у него такой решительный, что Кешу берут сомнения, станет ли он вообще слушать.

– Киселев, доложите, почему задержались!

– Проволока на ступицу намоталась, товарищ капитан, зубилом пришлось рубить, сталистая попалась!

Кеша выдает это одним духом, словно боится, что капитан не дослушает его и отправит куда следует. Для пущей убедительности Князь показывает ротному изодранную руку, уже изрядно распухшую. Это действует на ротного.

– Работать можете?

– Так точно, товарищ капитан! – отвечает Кеша, сразу повеселев.

– И машина в порядке?

– В полном порядке!

– Вы бы это... йодом на всякий случай.

– Съезжу на ГСМ, потом.

Металла в голосе капитана как не бывало, вместо него – едва ли не отеческие нотки.