Проба на излом

С родственниками со стороны матери Володе общаться не доведётся. Он, конечно, будет знать, что у него есть дед, что дед – ученый из Новосибирска, но желания узнать о нем больше не возникнет. Дед несколько раз будет наезжать в Братск по каким-то своим исследованиям, но и это не станет поводом для их встречи. Хотя, как у сотрудника Спецкомитета, в распоряжении Дятлова будет иметься доступ к базам данных ОГАС. Всего-то и потребуется – набрать нужный запрос и получить исчерпывающую информацию об академике Козыреве Николае Ивановиче, крупнейшем в мире специалисте в области квантовой хронодинамики.

Николай Иванович, будучи полностью погруженным в науку человеком, судя по всему, тоже не станет испытывать сентиментальных чувств к близким и дальним родственникам. О существовании внука он также будет осведомлен, но до определенного момента не сделает никаких попыток установить с ним хоть какой-то контакт. А тот звонок, первый и, надо добавить, последний, он сделает, опять же, не из родственных чувств, а исключительно науки ради. Ради которой все делал в своей жизни – и плохое, и хорошее. Исключительно ради науки он приютит ребенка своих сотрудников, погибших во время одного из экспериментов. Случай окажется настолько интересным, что один из профессоров от медицины замыслит написать монографию, центральной темой которой должен будет стать подопытный, укрытый под инициалами И.С., четырех лет от роду. Однако Козырев воспользуется имеющимся в его распоряжении административным ресурсом и возьмет сироту под свой патронаж, не дожидаясь пока «менгеле» от медицины нанесут побочному результату эксперимента в области квантовой хронодинамики непоправимую психотравму.

Но поскольку все подобные темы будут проходить через сито Спецкомитета, ребенок будет опознан как дитя патронажа, а потому из под опеки академика Козырева изъят. Все материалы, прямо или косвенно связанные с инцидентом, получат гриф секретности и запрет к открытой публикации.

Несмотря на выраженную социопатию, академик Козырев, тем не менее, будет тертым калачом. Спецкомитет есть Спецкомитет. К тому же ему во времена оные доведется поработать в гулаговских «шарашках», создавая для Отечества технологии, о которых в газетах сообщали еще меньше, чем об атомном оружии. Поэтому он не станет биться лбом о стенку тотальной секретности и обратится напрямую к Володе Дятлову с просьбой выяснить судьбу сироты. Но сделает это с замечательной выдержкой. Через пять лет после того, как И.С. поступит под патронаж Спецкомитета. Как раз в те самые дни, когда Владимир Дятлов примет участие в оперативно-разыскных мероприятиях по поиску и водворению сбежавшего подопечного. Который – о совпадение! – будет иметь точно такие же инициалы – И.С. Полностью – Иванна Сирота.

Дятлов не поинтересуется у академика – почему тот обратится к нему спустя столько лет после изъятия дитя патронажа. Вопрос этот придет в голову, но Володя не сделает попыток его прояснить, уверенный, что и сам академик на него не ответит. Совпало.

Подробностей разговора с дедом Дятлов не запомнит, ибо будет полностью поглощен организацией перехвата беглеца. Да и вряд ли там будут иметься какие-то подробности.

«Ты не можешь выяснить судьбу моей подопечной? Зовут Иванна Сирота. Да, да, фамилия, не прозвище. С ударением на «о». Изъята Спецкомитетом».

Дятлов, перед которым на столе будет лежать уже выученная наизусть ориентировка, буркнет что попробует. Постарается. Может, нечто и получится прояснить. Но подобное совпадение Дятлову не понравится. Мелькнет даже безумная идея, что в то время, как дед будет звонить внуку, которому никогда не звонил, и с которым никогда не встречался, рядом с академиком будет сидеть на стуле и болтать ногами этот самый И.Сирота с ударением на «о».

Конечно, полный бред. Но картина столь ярко высветится в голове Дятлова, что он еле удержится от звонка в Новосибирск, дабы приказать ответственному дежурному Спецкомитета проверить – не находится ли разыскиваемое дитя патронажа в квартире академика Козырева. Тем более, это наверняка и так будет сделано. Куда может побежать дитя из приюта? Даже если оно – дитя патронажа? И тем более если оно – дитя патронажа? Туда, где дом. В Академгородок. На деревню к дедушке.

Дятлов деду не перезвонит. И даже с И.Сиротой, ударение на «о», в тот раз лично не столкнется. Дитя задержит другая группа на каком-то вокзале, где оно попытается пробраться на поезд. Но имя и фамилию Дятлов запомнит. И они с тех пор его не отпустят.

Иванна Сирота. С ударением на «о».

Чистильщик