Проба небес

— Твоя личная жизнь или же секреты «Белой Брони» меня не интересуют, также как и твой удивительный, в своей невозможности, роман с Сашей. Первостепенно сейчас иное… — и, многозначительно оборвав фразу на середине, поглядела мне в глаза… словно передавая ход.

Молчаливая пауза, образовавшаяся в беседе, струной зазвенела в ушах. И судя по предвкушающему взгляду этой… авантюристки, она поняла, что я уже понял, о чём она знает. Но очередного откровения не последовало.

Полученные мгновения тишины пригодились, чтобы вернуть утраченное равновесие. Мысленно отсчитав дюжину, и давая улечься первым порывам, я отдал должное мастерству собеседницы, чья небрежно обронённая фраза едва не стоила мне утери самоконтроля.

Заполняя перерыв небольшими глоточками чая, Кларисса всем своим видом показывала, что никуда не торопится. Но от необходимости срочно найти выход (любой! сейчас!!), это не избавляло. Сохраняя маску вежливой невозмутимости, едва держащаяся на честном слове, я энергично перебирал варианты.

Роящиеся в голове вопросы, сталкиваясь между собой, порождая массу логических химер, разной степени фантастичности, отчего неожиданно трезвая мысль, сверкнула на их фоне особенно ярко. И хотя решение усилить поток откровений, после непродолжительных размышлений, уже не казалось особо удачным, но остальные варианты были еще «веселее».

Глядя в глубину бархатного сумрака, притаившегося на дне её зрачков, был сделан первый шаг.

— С какой еще Сашей? — делая хорошую мину при плохой игре, уточнил я. — С той, что с третьего курса? Так это глупая сплетня, не стоящая вашего внимания… и вообще, мы просто друзья.

… «Спой птичка, не стыдись»…

— Нет, что ты!! — Всплеснув руками, с улыбкой опровергла та

… «Щас, спою!»…

— Я не имела в виду одну из твоих очаровательных семпаев. Речь пойдёт о многоуважаемой главе нашей академии, госпоже Александре Ивамото…

..Прищуренный взгляд, улыбка с отчётливой ноткой превосходства, и снова пауза.

«Хотел откровений? — Лови!» — констатировал мой внутренний скептик, ожидающий очередного «гениального озарения». Филигранная точность ответа не оставляла места для трактовок. Подтверждая свой титул, Гроссмейстер небрежно влепила мне «шах» со второго хода, отчего все заготовленные схемы начали трещать и сыпаться.

А пока напрягшийся ум спешно перебирал варианты в поисках выхода, я нечаянно уцепился за её взгляд, где и нашелся последний штрих, ставший ключиком к пониманию.

Здесь и сейчас, её главной целью было вовсе не общение, или наведение мостов с несговорчивым «пациентом».

Она наслаждалась ИГРОЙ.

Той схваткой воли и ума, когда каждое слово имеет цель, довод — вес, а кипящие страсти будоражат кровь, будто молодое вино. И признание её правоты тут значило немного, ведь в противном случае, можно было бы сразу зайти с козырей, загоняя собеседника в угол. Оттого она и не торопилась, забавлялась со мной, как кошка с мышью, опрометчиво приняв меня за последнюю. Ведь пообщаться можно и потом, не правда ли?

Но разуму полезны тупики!

Когда в голове уже не осталось очевидных решений, способных провернуть беседу в свою пользу, то душа, кою подтолкнули на прыжок, яростно возжаждала победы. Напоминая, где искать выход. Не удержавшись от легкой улыбки, заставившей Клару на миг подобраться, я понял, чего мне остро не хватает: Непредсказуемости!

Этакого маленького экспромта, когда игра на нервах ведется на оба фронта, а правила пишутся на ходу. Ведь что можно противопоставить изощреннейшему оппоненту, как не выход за рамки схем, где тот по определению непобедим? Но не будем портить сюрприз! Плавно ослабляя хватку самоконтроля (но сохраняя безмятежность морды лица), я с удовлетворением ощущал, как свирепое предвкушение растекается по жилам будоражащим пламенем.

Тем не менее, исходя из принципа меньшего зла, решено было сделать попытку примирения.

— Надеюсь, Вы поделитесь со мной источником столь замечательной теории, Кларисса-сан?

— А если нет, тогда что? — с неповторимой интонацией, где легкая провокация, была густо смешана с заигрыванием, уточнила она.

— По вашему, вторгаться в личную жизнь собеседника, попутно намекая на шантаж — это нормально? — тихим, как побережье перед бурей, голосом уточнил я.

— Наш герой испугался разоблачения? Вот ведь незадача! — недвусмысленно красуясь, посетовала она, после чего, изящно поставив чашку на стол, коснулась тонкими пальчиками щеки, поправляя непослушный локон, и покровительственно обратилась ко мне. — Но не волнуйся, Ичика-кун, мы что-нибудь придумаем…

«Еще как!» буквально вспыхнуло в мозгу, за миг перед тем, как синее пламя материализации окутало руки по локоть.

С улыбкой, мгновенно переросшей в оскал, я ринулся вперёд, и все что успела Кларисса, — испуганно вжаться в спинку.

Под жалобный скрип деревянного кресла, чью древесину синие когти растирали в тонкую щепу, наши лица сблизились на расстояние ладони. А заполнивший комнату хриплый полушёпот, то и дело скатывающийся на рык, не оставил и тени улыбки на лице предельно сосредоточенной собеседницы.

— Вздумаешь распустить свой длинный язык, пощады не жди!