Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистской философии

Все это верно – эти факты имеют место. Да, следует признать, что основная масса современных работ «по философии» – это междисциплинарные исследования. Но от этого они становятся только интереснее, создавая новые отрасли социальной и гуманитарной аналитики. Достаточно вспомнить о философиях техники, языка, образования, здоровья, религии, права и т. д., которые возникли на стыке философии и других наук. В свое время в структуре философского знания не существовало, например, такой науки, как социальная философия (у досократиков вы ее не найдете). И все знают, как относились древние греки к первым социальным философам – софистам и Сократу, – последний был даже казнен, а Протагор приговорен к смерти. Но ничего, уже у Платона и Аристотеля эта область философских исследований занимает весьма существенное место в их «энциклопедиях философских наук». До ХХ в. философию невозможно было помыслить без онтологии в смысле метафизики. Но уже в ХХ в. появились школы, в которых никакой онтологии вообще не было и в помине (неопозитивизм, аналитическая философия, фрейдизм, структурализм, постмодернизм), и тем не менее эти школы считаются вполне философскими. Поэтому рассматривать некоторую расплывчатость и междисциплинарность современной философии в качестве симптоматики ее кризиса – заблуждение, ибо они суть имманентное развертывание философии в соответствии со своей сущностью – концептуально отражать мир, – и если мир изменяется, то изменяется и его понятийное схватывание, кристаллизующееся в философских теориях.

Безусловно, сегодня профессиональный жаргон философов упростился и опростился, «диверсифицировался», но связано это не столько с кризисом философии, сколько с ее выходом в широкие народные массы. Если раньше философствование было делом преимущественно господствующих классов (исключения, сразу же приходящие на ум, весьма малочисленны: бывший раб стоик Эпиктет, нищенствующий монах Франциск Ассизский, сапожник Якоб Беме и шлифовальщик линз Бенедикт Спиноза) и почти никак не касалась «простого люда», то сегодня философия является одной из важнейших составляющих всякого полноценного образования: философию в той или иной мере изучают все учащиеся от начальной до высшей школы. Сегодня даже можно услышать разговоры о необходимости создания «философии для детского сада». Как бы это ни звучало экзотично, тем не менее в этом есть свое рациональное зерно. Философия является формой мировоззрения. У ребенка, посещающего детский сад, мировоззрение только складывается. Но именно в этот период, как показывают психологические исследования, конституируются наиболее фундаментальные этические, эстетические, социальные и т. д. качества личности, его социальный и индивидуальный характер, а также и основные предпосылки к той или иной форме мышления. И если сегодня мы пускаем в детские сады священников, которые проповедуют детям этого возраста религию, а религия также есть форма мировоззрения, то почему бы не воспитывать у детей философское мировоззрение? Неужели мы думаем, что религиозные догмы для малыша понятны, а философские теории – нет. И дело здесь вовсе не в сложности последних, ибо существует теология, которая не менее сложна, чем любая самая сложная философская система. Просто надо поменять наше представление о ребенке как недочеловеке, которому еще рано мудрствовать. В одном месте К. Ясперс заметил, что именно дети задают наиболее фундаментальные философские вопросы10. Понятно, что в курсе «детсадовской философии» невозможно читать произведения Гегеля, как сказки про Курочку Рябу, – речь идет в большей степени о формировании у ребенка тех или иных мыслительных, логических и дискурсивных навыков. Более того, если общество желает получить в будущем не интеллектуально ограниченных религиозных мракобесов и фанатиков, то оно должно думать об этом не на уровне старшей и высшей школы, но уже на уровне детского сада. И философия, адаптированная к этому уровню, окажется незаменимой в деле воспитания всесторонне развитой личности.